Воспоминания

Вениамин Левицкий

Шесть лет под Шпилем

или Юность, перетянутая ремнём

Хроника жизни курсанта Высшего военно-морского инженерного училища

(июль 1950 – май 1956 года)

Начало...

«Каждый выбирает для себя

женщину, религию, дорогу.

Дьяволу служить или пророку -

каждый выбирает для себя...».

Юрий Левитанскиий.

Киев. 10-й класс 147 мужской

средней школлы им.А.Н.Радищева .

Июнь 1950 года.

Ленинград. Высшее военно-морское

инженерное училище им. Ф.Э.Дзержинского.

Июль 1950 года.

Июль – октябрь 1950 года

В июле 1950г., окончив в Киеве среднюю школу, я приехал в Ленинград поступать в Высшее военно-морское инженерное училище имени Ф.Э.Дзержинского («Дзержинку», как его называли), расположенное в здании Адмиралтейства. О первых днях пребывания в этом старейшем в стране высшем военно-морском учебном заведении я написал в письме своей маме.

Первые впечатления

Из письма сына маме

16/VII 50г.

12 июля я к 10 часам утра направился в Дзержинку. Встретили меня вежливо, однако без прохождения санпропускника не приняли. Санпропускник я прошёл только к 5 часам дня. После него отправился во вторичный рейс к Дзержинке. Поместили меня в так называемый «изолятор №2», куда размещают всех новоприбывших. Медицинская комиссия назначена на 13 июля. Ну, думаю, начинается.. Сами мы натаскали в «кубрик» (огромное помещение спортзала) матрасы, застелили «койки» и без особых происшествий проспали до утра. Утром – «кандидатский» завтрак и – на медицинскую комиссию (абитуриентов, поступающих в военно-морские училища, называют здесь «кандидатами»). Вообще порядок такой: если ты заваливаешься на каком-нибудь враче, то дальше твою карточку не пропускают, а вечером читают приказ об отчислении. Сначала был у нас рентген – годен. Потом сделали «перке» и повели на взвешивание, измерение объёма грудной клетки, силы рук, пояса. 8 человек «село» на этом. У меня рост - 176 см, вес – 72,5 кг. Годен. После этого: венеролог – годен, хирург – годен. Немного вздохнул облегчённо, хотя я их и не боялся. Терапевт – вот где, думаю, «погибель моя» - ведь ты знаешь, что при прохождении предварительной медкомиссии в Киеве терапевт обнаружил у меня небольшую миокардиодистрофию и признал годным к военной службе с некоторым ограничением. Окулист – годен. Терапевт!!! Матка бозска!!! Ребятам говорю: - Погорю! Там было два врача. Загадал: попаду в первый кабинет – пройду, во второй – нет. Попадаю во второй. Захожу – трепещу. Женщина – врач говорит: «Господи! Трепещут как рыбоньки». Я ей отвечаю: «Как же нам не трепетать, если ребята рассказывают, что вы режете всех». (Как раз передо мной заходил в этот кабинет один парень – «сел» на кровяном давлении, другой – на сердце, третий – снова на кровяном давлении). Измерила она мне давление – нормально. Я сижу. Слушает сердце. Молчу. Думаю, если заставит приседать – погорел. Говорит: «Повернитесь!». Затем: «Идите!». Смотрю пишет – годен. Затем ухо-горло-нос – годен. Невропатолога оставили на 14 июля – пятницу. Утром следующего дня благополучно прошёл невропатолога. Но точно ещё не знал – прошёл или нет, т. к. только после ужина вечером зачитывают, кто отчислен, кто прошёл, и у прошедших спрашивают, на какой факультет желают поступить, а затем из изолятора переводят в расположение факультетов для прохождения мандатной и политической комиссий.

(На мандатной комиссии выявлялись потенциальные «враги народа», на политической – преданность «делу партии», принадлежность к комсомолу, общественная активность и пр.).

После ужина выстроили. Читают отчисленных. Нервы напряжены. Слышно: - Хоть бы не меня!. Отчисляют 25 человек. Меня среди них нет. Затем вызывают меня, спрашивают: «На какой факультет поступаете?». Вместе с остальными переводят в расположение факультета. Электрики и корабелы помещаются пока вместе (электрики и корабелы - кандидаты, поступающие соответственно на электротехнический и кораблестроительный факультеты). В город не пускают. Сидим в кубриках. Ребята готовятся. Экзамены у них каждый день. Мне завтра предстоит сдавать физподготовку, а затем проходить мандатную комиссию. Много медалистов. Опасаются, что и они будут сдавать экзамены, но точно пока ничего не известно.

В те годы медалисты – выпускники, окончившие школу с золотой или серебряной медалью, – вступительные экзамены при поступлении в вуз не сдавали, а поступающие в военные училища сдавали экзамен только по физподготовке. При больших конкурсах с медалистами могли проводиться собеседования. Я окончил среднюю школу в Киеве с серебряной медалью. На выпускных экзаменах получил единственную четвёрку по украинскому языку, что послужило причиной конфликта c моим дедушкой, о чём чуть позже.

Я в первом потоке. Кормят хорошо. Говорят, что курсантов – ещё лучше. Подъём у нас в 8 часов.. В 9 – завтрак. В час дня – обед. В 7 вечера – ужин (дают больше и лучше обеда). И всё. Начинаю к этому привыкать. Ребята хорошие. Много из Киева. Есть из Хабаровска, Ашхабада, Фрунзе, Читы, Косомольска-на-Амуре, Архангельска, Минска, Баку, Одессы, Саратова и т. д. Если попаду в училище, то в начале августа поедем в лагерь. До ноября никаких увольнений не будет. Зимний отпуск – 10 дней. В Киев ехать не разрешают, т. к. отпуск только в радиусе Москвы. Летний отпуск – месяц. Ну, дай бог ещё попасть. Всё окончательно выяснится в конце июля, когда ребята сдадут экзамены и пройдут все остальные комиссии. Итак, самое страшное – медкомиссию – прошёл.

P.S.Пиши по адресу: г. Ленинград 195, 4-я рота...

В письме я ничего не написал о том, что во время моего поступления в Дзержинку в Ленинград приехала моя бабушка, чтобы морально поддержать меня.

Моя бабушка по линии матери – Сахарова Антонина Алексеевна, Заслуженная учительница Грузинской ССР, награжденная орденом Ленина, многие годы жила и преподавала в Гаграх (Абхазия). Прекрасный педагог, удивительно скромная, добрая, горячо мною любимая...

Конфликт дедушки с внуком

Мой дедушка со стороны отца – Левицкий Вениамин Павлович, учитель, окончил Феодоссийский педагогический институт, до войны преподавал математику в школах Николаева и Курска. В 1942 году, узнав о гибели на войне своего среднего сына Николая, моего отца, и пропажи без вести старшего сына Павла, в возрасте 64 лет ушёл в партизаны, был ранен. После войны преподавал в Суворовском военном училище в Ташкенте, затем работал инспектором ГОРОНО.

Из письма дедушки внуку

Июль 1950г.

Письмо твоё получил. Ещё раз, как старший по возрасту, разъясняю тебе, как я был тобою оскорблён. Мой отец и мать происходили из коренного украинского рода. Мой отец был потомком запорожского казака Загнiбеда (правописание украинское). В середине ХIХ века многие меняли свою фамилию. По-видимому, заменили и нашу фамилию. Следовательно и я – коренной украинец, чем и горжусь, как гордился бы, если бы был великороссом, белорусом, евреем, грузином или иной нации. Но я считаю, что я – русский, так как новейшие мнения учёных (смотри журнал «Вопросы истории» № 4 за 1950 год) утверждают, что в IХ в. был народ русский, давший три ветви: великороссы, украинцы и белорусы. В семье моего отца, сельского учителя, по-украински не говорили, но я вращался среди учащихся-селян и научился понимать украинский язык. Учился я на русском языке и ни одного произведения на украинском языке, даже Шевченко, не читал. Очень любил и пел украинские песни. Вопрос о национальности в семье отца не поднимался. И я в то время не задумывался, какой я национальности. Когда на Украине утвердилась советская власть, тогда правительство потребовало перехода в школах на украинский язык и от учителей – изучения украинского языка. И я овладел языком предков и литературой, но затем, оставивши Украину, стал забывать и язык. Твой отец считал себя украинцем, но его мать была русской с примесью польской крови, а потому мои сыновья, выражаясь неточно, были украинцами наполовину. Твоя мать не украинка, а потому в тебе смешанная кровь. На украинство ты имеешь только четверть права и свободно можешь именоваться русским, хотя внешность твоя и не украинская, и не русская. Твоё воспитание было русским. Но так как правительство и партия ввели в Киеве в школах украинский язык, как обязательный, ты и обязан был учить его на 5, а не чуждаться, еле вытянуть на 4 и не получить золотой медали. Вот эта твоя несознательность и оскорбила, и оттолкнула меня. Я давно не говорю и не читаю по-украински, но люблю язык, песни моих предков, а вместе с тем люблю язык и песни русские и белорусские. А ты вышел на дорогу и живи как хочешь...

Позднее по тому же поводу мне написал письмо мой дядя (дядя Виня) – Левицкий Вениамин Вениаминович, инженер-кораблестроитель, младший брат моего отца, окончил Николаевский кораблестроительный институт, работал на крупнейших судостроительных и судоремонтных заводах в Севастополе и Поти, затем в Министерстве судостроительной промышленности СССР в Москве, а позднее – в оборонном отделе ЦК КПСС.

Из письма дяди племяннику

Июль 1950г.

Получил письмо от твоего дедушки. Он рад за тебя, что ты на верном пути. Ты будь к нему снисходителен. Он тебя любит и жалеет. А то, что иной раз, как это было недавно, читает нотации, ничего не поделаешь – возраст. В октябре 1950 года ему минуло 72 года. У каждого свои особенности. Удивляюсь его бодрости и работоспособности.…

Из письма матери сыну

Моя мама – Левицкая Евгения Александровна, филолог.

Июль 1950г.

Я всегда считала твоего дедушку просвещённым человеком с широкими взглядами, добрым и умным, хотя и со странностями, с этим своим «родовым коньком». Но я не думала и никогда не могла ожидать, что этот «конёк» сможет вылиться в такую форму. И всё-таки мне кажется, что ты должен простить ему это ради памяти твоего отца. Дедушке уже 72 года, не надо обижаться на такого глубокого старика (?! - маме тогда было 39 лет )...

Почему «Дзержинка»

Идея поступления в «Дзержинку» изначально принадлежала моему дяде.

Из письма дяди племяннику

1/VII-49г.

Я тебе советую после окончания средней школы поступать в Высшее Военно-морское ордена Ленина инженерное училище им. Дзержинского (ВВМИУ). Это было бы самое лучшее для тебя. Там ты получишь настоящее инженерное образование. После окончания будешь специалистом высокой квалификации. А если успехи будут на отлично, то следует остаться адъюнктом (это равноценно аспиранту в гражданском вузе), а затем поступать в академию. Вот такова должна быть твоя цель. В это училище в 1927 году собирался поступить твой папа, но ему, бедняге, не повезло. Авось у тебя выйдет удачней.

В ВВМИУ, правда, дисциплина, но это хорошо – она приучает к порядку во всём, и потому оттуда выходят люди большой эрудиции. Правда, туда поступить нелегко, но надо полагать, что ты, как сын военнослужащего, тем более погибшего. попадёшь туда, да и экзамен выдержишь.

Мой папа, Левицкий Николай Вениаминович, военинженер 3 ранга, инженер-кораблестроитель, окончивший, как и дядя, Николаевский кораблестроительный институт, после окончания института работал во Владивостоке на Дальзаводе, затем был главным инженером Гороховецкой судоверфи. В 1940 году поступил на службу в Военно-Морской Флот, в ЭПРОН – Экспедицию подводных работ особого назначения. Погиб в Великой Отечественной войне в Балтийском море 6 августа 1941 года.

Поступать надо на кораблестроительный факультет. Он командиров не готовит (так полагал дядя). По физическому состоянию, я не думаю, чтоб тебя забраковали. Надо дерзать. А ЛКИ (Ленинградский кораблестроительный институт) не убежит, это не то, что ВВМИУ. Грешно мне, корабелу, не агитировать тебя за свою профессию, но всё-таки не рекомендую поступать в кораблестроительный институт.

Я попросил мою тётю (тётю Тамару), родную сестру мамы, которая жила и работала в Ленинграде, прислать мне условия приёма в Дзержинку. Через некоторое время она мою просьбу выполнила. В конце «Условий приема в ВВМИОЛУ им. Дзержинского» мелким шрифтом была напечатана фраза: «...по желанию не увольняется», на которую абитуриенты при поступлении обычно не обращали внимания. Фраза «по желанию не увольняется» означала невозможность уйти с военной службы по собственному желанию и полную зависимость курсантов и выпускников училища от вершителей их судеб – командиров, флотских отделов кадров и пр., что, порой, жестоко коверкало их судьбы.

Выбор профессии

Из письма сына маме

19/VII-50г.

Ты уже знаешь, что я переменил факультет (первоначально документы подавались на кораблестроительный факультет). Можешь меня ругать сколько хочешь, но идти на кораблестроительный факультет у меня нет никакого желания. Во-первых, здесь он имеет несколько другой уклон, чем в кораблестроительном институте, во-вторых, на нём очень трудно учиться, но не хочу, чтобы лучшие годы своей жизни я коптел над сухими теоретическими науками, в-третьих, на него очень трудно попасть, т.к. принимают всего 25 человек, а среди кандидатов, поступающих на этот факультет, – одних медалистов только 35 человек, т.е будет конкурс среди медалистов. (На этот факультет стремились также попасть выпускники нахимовских и подготовительных военно-морских училищ, у которых были определённые преимущества перед остальными кандидатами). Живу сейчас под страхом быть отчисленным, т.к. ежедневно уже из нашего помещения, в котором размещаются лица, в основном, прошедшие медкомиссию, отчисляют 4-5 человек. Одних – по здоровью, других – по разным причинам. Вчера сдавали физподготовку. Бросил гранату на 45 метров – 5, пролез по канату 4,5 метра – 4. Поехали на Кировские острова сдавать бег и плавание. Проплыл 100 метров стилем кроль – 4, т.к физрук сказал, что нечисто руками работал. Бег 1000 метров. Вся группа (38 человек), за исключением трех-четырех человек, получила за бег двойки (в том числе и я), т. к. формально считалось, что дистанция 1000 метров, а фактически она оказалась 1300 метров, время же засчитывали как за 1000 метров, и, разумеется, никто уложится в норматив не смог. А ведь у нас есть ребята, имеющие 2 и 3 разряды по бегу. В условиях экзаменов по физподготовке написано, что при наличии одной двойки общая оценка выводится 3, а двух – 2. Правда старшина роты сказал, что по сути физподготовка не имеет какого-либо значения. И действительно, есть у нас один медалист, прибыл раньше меня, получил по 3 видам три 2, а всё равно прошёл все комиссии и уже зачислен курсантом...

Его имя – Мирон Нусимович. Впоследствии он служил на кораблях Балтийского флота, затем с красным дипломом окончил Военно-морскую академию, был главным инженером крупнейших военных судоремонтных заводов во Владивостоке и Баку. Его жизнь оборвалась в 1985 году, когда ему было всего 53 года. Прекрасный человек, хороший надёжный товарищ...

После прохождения всех приёмных комиссий (медицинской, мандатной и политической), сдачи экзамена по физической подготовке и окончательного определения с выбором факультета, меня переодели в рабочее платье, т.н. «робу» («роба» – рабочая матросская одежда на корабле из брезентового материала белого цвета, у курсантов военно-морских училищ – летняя повседневная одежда; были ещё и синие робы из хлопчатого материала), и в конце июля отправили в лагерь училища.

Лагерь

Из писем сына маме

26/VII-50г.

Пишу тебе из лагеря. Сразу же, чтобы не забыл, мой адрес: г. Ленинград 195, литер «Б-Б». Правда по этому адресу письма будут идти долго, т.к. они сначала будут поступать в Дзержинку, а затем сюда. Наш лагерь находится на берегу Финского залива. Кругом лес. Много ягод. Мы, собственно говоря, и являемся основателями нового лагеря, т.к. прошлогодний лагерь был за полтора километра от нашего теперешнего места. Строим палатки, столовую, конюшню, спортгородок, запруду и т. д. Встаём в 6 часов утра. В 7 – завтрак. В 7.30 начинаем работать. Я в бригаде плотников. Наши робы в первый же день приняли весьма неприглядный вид. Работаем в трусах и в тельняшках. Когда жарко – тельняшки снимаем. Загорел, несмотря на плохую погоду. С утра обычно бывает хорошая погода, а после обеда портится. Идёт дождь. В палатках стоят отдельные нары. Строили их сами. Выдали шинель, погоны. Работаем до половины первого дня. После этого купаемся в заливе. Я ещё не видел места, где бы вода была выше пояса. Идёшь, идёшь, устанешь, а всё равно мелко...

27/VII-50г.

Вчера прервали. После ужина снова пошли на работу. Приходится писать урывками. Думал после вечерней работы закончить, но в 12 часов ночи пришла машина, разгружали. А в 6 часов утра опять подъём. Тяжело! Сегодня поменял «профессию»: у ребят, которые ставят палатки, – прорыв. Меня послали туда. Весь день ставил палатки. Рубили деревья. Обед – в час дня. Еле успеваешь сбегать искупаться на залив. До 3 часов дня – перерыв. С 3 до 8 – опять работаем. Ужин. Затем опять до 11 вечера работа. В 11 – отбой. Ложимся в 12. Здорово устаю. С непривычки болят руки. Натёр мозоли.

28/V11-50г.

А в основном всё хорошо. Настроение бодрое. Говорят, что в лагере будем до 10 сентября. Временно тяжело. Я опять стал плотником. Сегодня пришла машина и привезла письмо от тебя, 2/3 которого посвящено ругани и ярой агитации за корфак. Я тебе последний раз пишу о том, что я окончательно выбрал электрофак. Товарищей моих ты не имеешь права ругать, т.к., в основном, все они хорошие ребята. Никто меня не агитировал поступать на электрофак. Ещё раз говорю тебе, что здесь корфак другого профиля, чем в гражданском институте. Таких инженеров-кораблестроителей, о которых ты пишешь, готовит гражданский кораблестроительный институт. Я много разговаривал с курсантами электрофака, в том числе и 5 курса. Все они говорили, что никто из них не жалеет о выборе своей специальности. О перспективах работы я имею довольно полное представление. (Это было наивное утверждение, ибо только побывав во время практики на кораблях, мы начинали понимать, что это за специальность – «корабельный инженер-электрик»). Мне нравится. А насчёт призвания, то я ни разу не замечал в себе тяги к кораблестроению. Ведь кораблестроительный факультет не готовит здесь инженеров-строителей кораблей. Я окончательно выбрал свою будущую специальность и на приёмной комиссии зачислен на электрофакультет. Больше об этом говорить не будем.

Насчёт карманных денег. Если сможешь, после 1-го августа вышли немного, т. к. пока мы ещё на кандидатском пайке, не больше пятидесяти рублей. Фотографироваться я не имею возможности - негде да и нет времени. Здесь я прохожу хорошую школу жизни. Она мне очень полезна. Нужно спать...

Лагерь ВВМИОЛУ под Ленинградом.

Август 1950 года.

8/VIII-50г.

Большое спасибо за деньги. На днях получил от тебя письмо, где ты о них написала, а вчера машина привезла перевод. Деньги получу, вероятно, в Ленинграде. Возможно, что буду там в четверг, т.е 10 августа. Теперь не придётся занимать. Говорят, что «жалование» мы получим в 20-х числах августа. Было бы неплохо получить его перед днём рождения!? (24 августа мне должно было исполниться 17 лет). Теперь меня именуют «курсантом», т.к. с 1-го августа приказом начальника училища мы зачислены на действительную военно-морскую службу. К службе приходится привыкать. Тяжело, но ничего. Может быть, после официального открытия лагеря, когда закончится основной период строительных работ, буду немного свободнее. За это время я работал и на камбузе в должности помкока (помощника повара). Работа, как говорится, «не пыльная», «денежная», но не по мне, т.к терпеть не могу возиться с посудой (очевидно, в тебя пошёл). Больше дня работать на камбузе не мог и снова перешёл к работе землекопа, плотника и т.п. Чувствую себя хорошо. Настроение тоже отличное, особенно перед возможностью побывать в Ленинграде. Ночью приходится укрываться, кроме одеяла, шинелью. Утром, в 6 часов, делаем пробежечку. Сразу разогреваешься и бежишь мыться на залив. В палатке нас 10 человек. Живём дружно. Ты спрашиваешь о том, есть ли у меня близкий товарищ? Пока нет. Все присматриваются друг к другу. Присматриваюсь и я. Когда получают ребята письма от девушек, то они обходят всю палатку. Жалко, что мне некому писать, не от кого и получать (я имею в виду девушек). Ну ничего. Это от меня никуда не уйдёт. Если вам будет трудно с деньгами, то я из стипендии смогу послать рублей 100. На карманные деньги 25 рублей, наверное, мне хватит.

«Стипендия» – это денежное довольствие курсантов высших военно-мосрких училищ. На первом курсе оно составляло «по идее» 125 рублей (в исчислении до денежной реформы 1961 года). Почему «по идее»? В конце каждого года начиналась по сути обязательная подписка на государственый заём (подробнее об этом позднее в другой главе), после чего для меня эта сумма уменьшилась до тех самых «карманных 25 рублей», но об этом в августе 1950 года я ещё не знал.

Так приятно получать письма. Все толпятся вокруг машины, на время прекращаются работы, и в тишине слышны только выкрикивание фамилий и радостные возгласы. Некоторые ребята получают по 5-6 писем в день. Скучно без фруктов. Малины и брусники вокруг лагеря очень много, но нет времени полакомиться. В воскресенье мы полдня не работаем. Так много думаешь сделать за это время, но обычно спишь, отсыпаешься за всю неделю. Немного побродишь по лесу, и вот всё время и прошло. Ну всё. Горн. Зовёт на ужин. После ужина опять на работу.

Вспоминаю один эпизод из нашей лагерной жизни. Училищный лагерь, в котором после завершения его стротельства и благоустройства курсанты, принятые на 1-й курс, должны были проходить курс «молодого матроса» со стрельбами, марш-бросками, изучением оружия, уставов, хождением на шлюпках и пр., находился в лесу километрах в трёх от берега Финского залива. Для охраны шлюпок, стоящих на берегу, ежедневно выделялся суточный наряд. В один из таких нарядов попал и я вместе с двумя своими товарищами – Володей Троепольским и Игорем Паровичниковым. За едой нужно было поочерёдно три раза в день ходить в лагерь. Обед выпало обеспечивать Володе Троепольскому. Мы долго ждали его, а когда он появился, неся тяжёлые термосы с борщём и кашей, то оказалось, что он забыл захватить ложки и миски. Не буду передавать те «тёплые» слова, которыми мы, голодные, продрогшие (а тут ещё и дождь пошёл) встретили это известие. Володю мы пожалели - не бежать же ему было обратно в лагерь да ещё под дождём, а борщ ели, вернее пили, поочерёдно прямо из термоса, пытаясь с помощью веток (своеобразных «китайских палочек») доставать кусочки капусты и картошки. Кашу ели таким же образом.

Из письма матери сыну

22/VIII – 50г.

Вчера перевела тебе 100 руб., купи себе тенниску, в отпуск на будущий год она тебе пригодится. Если не хочешь сейчас покупать, то советую тебе завести сберкнижку и откладывать туда «непредвиденные доходы», к отпуску у тебя будут лишние деньги, что позволит или приобрести что-нибудь, или потратить в своё удовольствие. Не бери с меня пример (у которой никогда не было сберкнижки). Научись беречь деньги. Послала тебе телеграмму. Поздравляю тебя ещё раз со знаменательной датой – семнадцатилетием. Она получилась переломной в твоей жизни в связи с поступлением в институт (как у других в 18). Будь здоров, честен, трудолюбив, и тогда дни твои будут долги и радостны.

Быть или не быть в училище

Из письма матери сыну

1/1Х-50г.

Ты не пишешь, получил ли мою телеграмму и два письма. Я просто теряюсь, не знаю, получаешь ли ты всё, что я пишу, или нет. Я очень беспокоюсь. Всё мне кажется, что ты заболел, простудился. Проснусь ночью и долго не могу уснуть от беспокойных мыслей. Если вам нельзя часто слать бесплатные письма, то я буду присылать тебе открытки и марки. Пиши хоть несколько строк, если тебе уж так некогда, только бы я была спокойна за тебя.

Мама как чувствовала: я в это время находился на лечении в 1-ом Военно-морском госпитале в Ленинграде – в лагере была вспышка дизентерии, и я умудрился попасть в число заболевших этой неприятной и каверзной болезнью.

Ленинград.

1-й военно-морской госпиталь.

Август 1950 года.

Из письма племянника дяде

9/IХ-50г.

Видно не судьба мне учиться в Дзержинке. В лагере я заболел (вернее заразился) дизентерией. Лежал в госпитале в Ленинграде полмесяца. Выздоровел. Сейчас чувствую себя хорошо. Но всё дело в том, что из училища меня хотят отчислить, т.к. все курсанты, кто только заболеет дизентерией, отчисляются, списываются в экипаж.

Все курсанты, переболевшие дизентерией, считались потенциальными бациллоносителями. Поэтому их либо сразу отчисляли, либо после госпиталя в течение месяца оставляли в училищном лазарете, постоянно делая т. н. «посевы», и в случае негативного результата – обнаружении дизентерийных палочек – тоже отчисляли. Процедура «посевов» и профилактических осмотров для таких курсантов продолжалась почти до самого выпуска из училища.

После отчисления из училища по разным причинам (проблемы со здоровьем, политическая неблагонадёжность, грубые нарушения воинской дисциплины, систематическая неуспеваемость и др.) курсанты направлялись сначала во флотский экипаж, располагавшийся тогда в Ленинграде на площади Труда. Из флотского экипажа негодных к продолжению военно-морской службы по здоровью курсантов комиссовали, а годных – направляли на различные корабли уже в качестве простых матросов, причём время обучения в училище в срок действительной службы не засчитывалось (в то время срок службы в Военно-морском флоте составлял 5 лет). Кандидатов, не успевших принять военную присягу, увольняли «на гражданку» непосредственно из училища.

Двоих моих товарищей, ранее заболевших дизентерией, уже отчислили. Сегодня они поехали домой. По счёту третьим заболевшим в лагере был я. Так что наверное теперь очередь за мной, хотя официально об этом ничего пока мне не говорят. Анализы, которые делали мне в госпитале, говорят о том, что сейчас бацилл, палочек дизентерии у меня нет. Сегодня почти 2 часа беседовал с начальником медслужбы училища. Он меня убеждал, что они у меня есть, только их не обнаружили, а потому я, как болевший дизентерией, подвергаю опасности тысячи людей, находясь в тесном контакте с ними. Поэтому меня могут отчислить из училища. Трудно и тяжело мне сейчас отрешиться от дальнейших планов, от мечты, которая казалось уже осуществилась и внезапно так и осталась мечтой. А если я всё-таки являюсь бациллоносителем и опасен для других курсантов? Я ведь могу заразить их?! Значит я буду подлецом по отношению к ним?! Возможно, если бы я уже принял присягу, дело обстояло иначе. В госпитале мне говорили, что я здоров, что окончательно выгнали всех бацилл, а здесь это отрицают. Где правда? Может быть, это перестраховка со стороны начальника медслужбы?! Обо всём этом я ещё никому не писал, даже маме. Она даже не знает о том, что я болел и лежал в госпитале. В такой ситуации, когда я возможно буду выброшен за борт Дзержинки, очень трудно сообразить, как поступить, куда деться, что делать, за что взяться. Одно ясно: нужно учиться. В любом случае буду продолжать учёбу, получать высшее образование. Ехать ли мне в Киев? Мне кажется, что нет. Останусь в Ленинграде, буду учиться в Ленинградском кораблестроительном институте. Поступлю на кораблестроительный факультет. Впрочем, легко сказать - поступлю. Ведь уже 10 дней прошло с начала занятий в вузах. Пока меня отчислят, пройдёт ещё 10 дней. Значит 20 дней пропущено. Можно догнать. Только бы поступить. В лазарете училища познакомился с одним кандидатом, Мишей Товстых, его приняли на кораблестроительный факультет. У него было примерно такое же заболевание, как и у меня, но он в госпитале не лежал. Палочек дизентерии у него не обнаружено. Вместе мы лежали в одной палате. Случайно в разговоре с ним узнал, что этот парень – племянник директора ЛКИ. Когда я ему рассказал о своих проблемах, о том, что в случае отчисления ни в один институт Киева мне уже не попасть, то он мне сам предложил поговорить со своим дядей относительно возможности моего поступления в ЛКИ. Не знаю, что из этого может получиться. Ну, ничего. Как ни тяжело мне, как ни больно, но, как Вы когда-то мне говорили, «всё перемелется». Такие мои, отнюдь не блестящие, дела. Только маме моей, пожалуйста, ничего не говорите. Ваши советы в данной ситуации помогут мне. P.S. Командир роты хлопочет перед начальником училища, чтобы меня оставили, замполит тоже, только вряд ли что-нибудь из этого получится...

Командиром нашей роты на первом и втором курсах был инженер-капитан 3 ранга М.Ф.Фортуна, выпускник нашего училища, прекрасный человек, заботливый командир. Он любил спорт и спортсменов, поэтому, участвуя в новом наборе курсантов, старался в свою роту отбирать спортсменов- перворазрядников, даже если их оценки на вступительных экзаменах немного не дотягивали до «проходных баллов». На внутриучилищной спартакиаде наша рота неоднократно занимала одно из первых мест, а многие наши ребята являлись членами сборных команд училища по различным видам спорта.

С третьего курса у нас был новый командир роты – старший лейтенант Ю.М.Александров. Справедливый, отзывчивый, порядочный офицер, продолживший спортивные традиции нашей роты.

Из письма дяди племяннику

15/IХ-50г.

Очень тебе сочувствую и понимаю твоё состояние. В любом случае, даже при неблагоприятном результате, – нельзя сразу же опускать руки, а надо принимать все меры. Надо писать о твоей ситуации в вышестоящие инстанции. Попытка не пытка, чтоб потом не жалеть, что ничего не сделал. Надо не сдаваться. Получил письмо от твоей мамы. Просит сообщить, не знаю ли я, что с тобой. Она не находит себе места, строя всевозможные предположения, не заболел ли ты чем-то серьёзным. Мать есть мать. Не мешало бы ей сообщить, что ты жив и здоров. Зачем скрывать то, что было? У меня сейчас только одни мысли – чтоб у тебя всё обошлось благополучно. Всё же обидно, что так получилось, да и год пропадает. Ты режим, какой положен тебе сейчас, соблюдай. Будем надеяться, что всё образуется. Это для меня будет одним из радостных известий. Не падай духом. А директор Ленинградского кораблестроительного института хорошо знал твоего отца, т.к. учился с ним на одном курсе в Николаевском кораблестроительном институте. Может быть придётся тебе обратиться к нему за содействием, чтоб походатайствовал перед начальником училища в случае отрицательного результата. Он человек отзывчивый. Жду хороших вестей. Желаю успеха.

Из писем сына маме

16/IХ-50г.

Я уже в училище. Пиши мне по адресу: г. Ленинград 195, литер-Ш. Теперь будем заниматься в мастерских, работать и пр.

28/IХ-50г.

Ну, что ж. Не хотелось мне тебя тревожить и беспокоить, но волей-неволей придётся тебе кое-что раскрыть. Спокойно, без паники. Но, прежде всего, мне интересно знать, кто тебе сказал, что я лежал в госпитале? Спешу тебя успокоить. Никаких переломов у меня не было и нет, и я уже месяц, как абсолютно здоров. За всю свою болезнь я и дня не лежал в койке. В конце лагерного сбора я заразился дизентерией. 22 августа был привезён в госпиталь в Ленинград. Болезнь протекала довольно легко, и уже через две недели я по выздоровлении был выписан из госпиталя. В том, что я заболел, моей вины нет. Так что ты успокойся, пожалуйста, ибо сейчас я уже о госпитальных днях вспоминаю как о чём-то давно прошедшем. Ведь прошёл уже месяц! Кто же тебе донёс о моём пребывании в госпитале? Ведь тебе никак бы не догадаться. Чувствую себя хорошо. В увольнении со дня зачисления нас курсантами никто ещё не был да и быть не мог, т. к. мы ещё не экипированы. Первое увольнение будет в начале ноября. В субботу и воскресенье разрешено в клубе свиданье, куда и приходят родственники. Меня навестил дядя Виня (он в Ленинграде был в командировке). Относительно моего выбора специальности он сказал, что это моё личное дело. Его желание было, чтобы я пошёл на корфак, но поскольку тут речь идёт о том, что мне нравится, то он ничего против не имеет. Самое главное, чтобы я был доволен. За окном дождь. Чисто ленинградская погода. Пока она на меня никак не влияет. И это уже целую неделю.. Обо мне не беспокойся.

10/Х-50г.

Посылку я получил вчера. Попробовал только полтора яблока, т.к всё остальное пошло на угощение товарищей. Никому из ребят отказать не мог. Шариковая ручка мне не нравится – мажется, портит почерк. Уж лучше если покупать, то покупать другую, наливную. Мне в этом месяце так много нужно купить, но все деньги пойдут на перешивку. Не знаю, хватит ли. Ведь я перешиваю шинель, бескозырку, суконку, брюки.

У многих курсантов считалось признаком «дурного тона» носить выдаваемые предметы и атрибуты нашей форменной одежды, сделанные «для массового пользования» по казённым стандартам на фабриках по производству военной одежды. Поэтому крупные вещи – шинель, бушлат, суконка, брюки и пр. – перешивались, подгонялись «по фигуре», внося при этом элементы курсантского стиля: брюки - «клёш»; суконка (выходная темно-синяя форменная рубаха из хорошего сукна) – либо ушивалась в талии, либо делалась с напуском, а у самых стильных курсантов – ещё и с плечиками; «гюйс» (форменный воротник) вытравливался хлоркой, чтобы вместо темно-синего сделать его бледно-голубым, что означало – «бывалый мореман», и подшивался белой подкладкой. Что же касается бескозырок (а на выпускном курсе – «мичманок» - офицерских фуражек), погончиков, погон, накладных литых якорей на погоны и пр., то их шили «на заказ». Вместо тельняшки мы в увольнении носили майку с прикреплённой к ней булавками «вставкой» - кусочком материи с сине-белыми полосками (на танцах было жарко, а тельняшка была из плотной хлопчато-бумажной ткани). За все эти нарушения форменной одежды можно было очень пострадать: например, получить взыскание «за порчу форменной одежды», лишиться увольнения, принести замечание из города за «ношение неуставной одежды», «испорченные» вещи могли быть изъяты и пр. Однако многие из нас, в том числе, и я, следовали курсантским традициям. Впрочем, были и такие, которые «ходили в том, что выдавали», но это были уже другие курсанты. В ленинградской «индустрии» пошива и перешива курсантской форменной одежды были известные в нашей среде мастера - Винокуров, Бочин и др.. Мелкие работы по перешиву выполнялись в училищной швейной мастерской.

Приближаются праздники... Ты не вздумай присылать мне деньги. Тебе гораздо нужней будут те 50 рублей, которые ты мне пошлёшь. Может быть, дядя Виня к празднику пришлёт?! Тогда я бы купил себе ручку. Ты пишешь, чтобы я откладывал деньги на книжку. Какие!? Когда не на что было тратить, тогда казалось, что 125 рублей громадные деньги, а сейчас и на перешивку надо, и на другие нужды. Я тебе уже писал, что, несмотря на болезнь, поправился на 3 кг 100 грамм. Сейчас работаем в училищных мастерских. Учусь токарному мастерству, работаю на станке. Очень интересно! Обязательно сфотографируюсь. На днях получу стипендию. Как-нибудь выкрою деньги на фотографирование. У моих знакомых ребят, ставших студентами гражданских институтов, как они мне пишут, наступает горячая пора – зачёты, семинары, а у меня 8-часовый рабочий день – станок, детали, отдых. Совсем отвык заниматься!.. Крепко целую тебя – будущий «инженер людских и механических душ».

ВВМИОЛУ.

Мои товарищи.

Октябрь 1950 года.

12/Х-50г.

Оказывается, зачислен я курсантом ещё 22 июля после прохождения приёмной комиссии (с этого дня, 22 июля 1950 года и вёлся отсчёт календарных лет моей службы в Военно-Морском Флоте СССР). Начальнику санслужбы училища нужно выслать мою школьную историю болезни. Он хочет убедиться, что я раньше дизентерией не болел, ибо в противном случае меня могут отчислить из училища. В этом месяце вся стипендия пойдёт на перешивку формы. В Ленинграде дождь. Давно не видел новых картин. Читаю «Бурю» Эренбурга. Обо мне не волнуйся. Здесь меня сделают сильным физически, бодрым, волевым человеком.

Из письма дедушки внуку

29.10.50.

Был очень расстроен, узнав от твоего дяди о том, что тебя предполагали отчислить. Твоё письмо меня успокоило.

Из письма сына маме

22/Х-50г.

Сейчас я накануне очень важных для всех нас событий (решался вопрос о моём возможном отчислении из училища как потенциального бациллоносителя). Очень мало времени. Если будет некоторая задержка с письмами (неделя – полторы), то ты не волнуйся. В Ленинграде начинаются холода. Утром заморозки. Разницы с Киевом в это время почти нет (в смысле климата). Из писем друзей узнал о судьбе наших ребят – моих бывших одноклассников. Очень жаль, но многие поступили совсем не туда, куда хотели и думали. Такова жизнь!

Начало студенческой жизни школьных товарищей

Из письма знакомой девушки из Киева

(письмо от Иры Якушиной – моей первой «школьной любви», дружеские отношения с которой длятся уже многие годы)

7/Х-1950г.

Целый месяц перед вступительными экзаменами в Киевский государственный университет пришлось сидеть дома и готовиться. Затем эти ужасные экзамены! За 14 дней (с 1-го по 14 августа) нам нужно было сдать 7 экзаменов (даже больше, потому что экзамены по русской и украинской литературе были устными и письменными). На каждый предмет давали по дню подготовки. Были опять бессонные ночи, полусонные дни, тревоги, волнения и чувство облегчения после каждого экзамена. Экзамены сдала все на «отлично», Поступила я на «западный факультет» или, как теперь он называется, романо-германское отделение филологического факультета. Из твоих ребят многие не поступили, куда хотели.

Из письма школьного друга из Киева

(Жени Михайловского, одноклассника, окончившего впоследствии Киевский политехнический институт, талантливого инженера, отзывчивого, порядочного человека, с большим чувством юмора. На многие годы мы сохранили с ним дружеские отношения. К сожалению, связь с ним в последние годы неожиданно прервалась, и все мои попытки что-нибудь узнать о его судьбе ни к чему не привели)

20/Х-50г.

Я и Володя Шугуров поступили в Киевский политехнический институт на электротехнический факультет в группу автоматики и телемеханики. Так что, куда хотели, туда и поступили. Правда, летом пришлось много поработать. Подготовились мы по математике хорошо. Я получил все три пятёрки, Шугурик – четвёрки. Проскочили мы удачно. В нашей группе почти все медалисты. Ребята, в основном, все хорошие, причём половина!!! девочек. Наконец дождались! (В то время, когда мы учились в школе, было раздельное обучение девочек и мальчиков).

Учиться приходится очень много и трудновато – нет ещё привычки. Наши ребята в основном в институты поступили. Правда, в КПИ многие не поступили и расползлись кто куда. Некоторые наши одноклассники, не поступив в институт, пошли в техникум на 2-ой курс.

Из письма М.В., школьного товарища

(доброго, верного друга на многие годы, светлая память о котором навсегда в моём сердце)

21.10.1950

Поступил в Москве в Институт тонкой химической технологии им. Менделеева на инженерно-химический факультет. Сдавать конкурсные экзамены не так страшно и трудно, как об этом говорят. Я на них получил 6 пятёрок, одну четвёрку и одну тройку и благополучно прошёл. Нахожусь на лекции по неорганике и пишу тебе письмо. В воздухе мелькают атомы, энергетические слои и пр. Толя Петрицкий поступил во ВГИК. (Толя Петрицкий - одноклассник М., в будущем – кинооператор, известный по фильму Бондарчука «Война и мир»).

Проблема «быть или не быть в училище» к концу октября благополучно решилась - меня оставили в училище. С 1-го ноября начались занятия на 1-ом курсе.

Курсант ВВМИОЛУ.

Ноябрь 1950 года.

На стр. автора

<< Назад | Прочтено: 533 | Автор: Левицкий В. |

Мне понравилось?

(Проголосовало: 1)

Комментарии (0)

Редакция не несет ответственности за содержание блогов и за используемые в блогах картинки и фотографии.
Мнение редакции не всегда совпадает с мнением автора.

Оставить комментарий могут только зарегистрированные пользователи портала.
Войти >>