RC

Прошлое - родина души человека (Генрих Гейне)

Логин

Пароль или логин неверны

Введите ваш E-Mail, который вы задавали при регистрации, и мы вышлем вам новый пароль.



 При помощи аккаунта в соцсетях


Темы


Воспоминания

Ефим Кнафельман


ПОМНИТЬ  или   ЗАБЫТЬ


 21 ноября исполняется 61 год со дня гибели подводной лодки "М-200". В 1943 году при подъёме Военно-Морского Флага по просьбе вдов погибших подводников из Самары она была названа "МЕСТЬ". Эта "малютка" по праву могла претендовать на оригинальность своей биографии, которая не сулила ей такой трагический финал.


Тому, кто через многие годы при повторении такой же страшной трагедии, только с большим количеством жертв и оставшихся вдов на суше, спокойно ответит на вопрос американского телеведущего Ларри Кинга "Что случилось с "КУРСКОМ"? словами "Она утонула!", было всего 4 года, 1 месяц и 15 дней. Ещё Вадим Кожевников не написал свой патриотический роман "Щит и меч",  который добротно был переведён на киноплёнку. Прекрасные молодые актёры Станислав Любшин и Олег Янковский заявили о себе... Придёт время, и мальчик Володя по рекомендации своего тёзки Маяковского "начнёт жизнь с товарища Дзержинского". Но я не о нашем чекисте.

   

 

Подводная лодка М-200 "Месть".

Команда на мостике перед выходом в море. 

  

В книге моей памяти хранится и поныне живой образ человека, с которым ассоциируются Достоинство, Храбрость и Честь! Это Вячеслав Александрович Колпаков – помощник командира подводной лодки. Для меня просто – Слава Колпаков. Знал я его немного, всего 122 дня, но каждые сутки были наполнены незабываемыми впечатлениями. 


В какой-то момент осознал, что обязан рассказать об этом удивительном человеке. Каждый из нас немного  графоман. Мой первый опыт воплотился  в "Новогодние записки из подводных и душевных глубин". При работе над этим материалом обнаружилось много занимательного.


Слава Колпаков – выпускник 1-го Балтийского Училища Подводного Плавания. Неисправимый драчун. Учился вместе с будущим писателем-маринистом Виктором Конецким и Алексеем Кирносовым, занявшим почётное место в детской литературе. А тогда, в курсантские годы, Лёша баловался, отдавая свои юмористические скетчи (бесплатно, конечно) Аркадию Исааковичу. Как-то я  встретил его на Невском: он жаловался на всенародного любимца. Не мог простить ему нарушение своих авторских прав. Лёша был ещё и прекрасным пианистом – слухачом. До сих пор в памяти его джазовые ходы, которые он подсмотрел у незрячего с детства гениального Джорджа Ширинга.


У Алексея хорошо звучала " LULLABY of BIRDLAND" – лучший "стандарт" композитора, который был посвящён Чарли Паркеру (случайное совпадение, но в этом году появился на свет и наш чекист). В альма-матер, так любовно называли своё заведение, учился и легендарный Джим Паттерсон - будущий русско-американский поэт-подводник. Успел в детстве "засветиться" своей смуглой кожей при исполнении "колыбельной" в фильме "Цирк". Всегда вспоминаю о жизненных постулатах Виктора Конецкого «Мы мало плачем и мало смеёмся!".  Я поздравлял его 6 июня с днём рождения. Копию просил отсылать А.С.Пушкину. Не смог его уговорить написать сценарий для фильма о погибшей лодке. И, конечно, о нашем общем друге. Он в письме, которое храню, написал, что после "Полосатого рейса" и "Пути к причалу" с киностудиями связываться желания не имеет.  

 


Однокашник Колпакова -

писатель-маринист Виктор Конецкий.



Слава расширил мои джазовые горизонты. Прекрасно владея английским, он читал в оригинале Сэлинджера и Мелвилла. Как он был тронут моим подарком, держа в руках любимый  "Моби Дик"! Его любимая передача – "This is the voice of America" с кумиром поклонников джаза, "Доктором Джаза" Уиллисом Коновером. Слава мне объяснил,что "tojazz" – слово многоликое: от суеты и вранья до импровизации. Но главное – это женщина как объект сексуального влечения и её женские прелести. "Джаз – это звук свободы"!

  

Так говорил Уиллис, который скончался от рака в 1996 году. В честь него был организован большой концерт, на который съехались легенды джаза из разных стран. Среди них был и наш Валерий Пономарёв.

 

Джазмен Валерий Пономарёв - "Парамон"

 


Суурупская трагедия произошла по вине командиров подводной лодки и шедшего навстречу эсминца "Статный", который протаранил в районе 5 отсека подводную лодку. Трое суток ещё жили с надеждой на спасение шесть подводников во главе с помощником командира Колпаковым в 1 отсеке. Им обещал самый высокий по должности адмирал Страны Советов, хотя в жизни был едва чуть более полутора метров ростом, считая с фуражкой. Боевой дух моряков поддерживал Слава. Я знаю, так как был свидетелем, когда ещё связь осуществлялась по телефону аварийно-спасательного буя с отсеком. Но природа распорядилась по-другому. Ураганный ветер сорвал буй, и связь прекратилась.


Можно только догадываться, о чём думали подводники, обречённые на смерть. Мне кажется, что Слава вспомнил своего любимого поэта Редьярда Киплинга и его "Если": "Умей заставить сердце, нервы, тело тебе служить, когда в твоей груди уже всё пусто, всё сгорело, и только воля говорит – «ИДИ»! Корабли, выходя в море, не могли быть уверены в своём благополучном возвращении, хотя им вслед неслось традиционное "Счастливого плавания!".


Всплывший на поверхность аварийный буй был поднят на палубу подошедшего сторожевого корабля. С первым отсеком была установлена телефонная связь. Я представляю себе состояние оставшихся в живых шестерых, у которых  ещё теплилась надежда на выход из тёмной морской пучины. Не думаю, что в тот момент они хором пели "Варяга". Скорее, "каждый думал о своём, припомня ту Весну...." У каждого была своя Весна, с которой не хотелось расставаться, был тёплый родительский дом, была любимая, а некоторые ещё не успели испытать радости любви и красоту обнажённого девичьего тела.


Слава Колпаков доложил обстановку в отсеке, не предполагая, что помощи не от кого ждать. Жертвы появились и среди водолазов, собранных срочно со всех флотов. Не сомневаюсь, что оставшись старшим, Слава вселял уверенность в каждом, хотя с каждой минутой становилось труднее дышать, организм боролся с голодом и холодом. Они отдавали себе отчёт в том, что соседние затопленные отсеки уже превратились в братскую могилу. Не сомневаюсь, что воля такой сильной натуры, как Слава, трансформировалась в каждом желанием победить в этом смертельном поединке.


А на поверхности разыгрывался спектакль абсурда в двух естественных декорациях – плоскостях обитания: наверху были живые люди, представляющие то государство, чьи интересы защищали оказавшиеся на нижней плоскости. Они и были приговорены к смерти преступным приказом не выходить из затонувшего корабля. Модель всего преступного государства сосредоточилась на этом маленьком участке моря. Ожидавших спасения обманным путём, предательски приговорил к смерти тот, кто руководил и возглавлял эту постыдную операцию.


Прибывший на следующий день Главком ВМФ адмирал Горшков по телефону дал "честное адмиральское слово" старшему лейтенанту Колпакову, что спасёт и просил повременить с выходом из затонувшей лодки, никаких мер самостоятельно не принимать: "Ждите!" Преступно – утомительное ожидание превратилось в пытку. Один из врачей-физиологов с горечью и печалью поведал: "Боюсь, что когда мы их найдём и они будут даже живыми, жильцами по моральному и физическому состоянию считать их будет уже трудно".

 

Слава нашёл время для шутки, предупредив Главкома, что не может подняться к нему, так как фуражка его с неформенным козырьком.


После разговора по телефону аварийного буя Главком не нашёл ничего зазорного в том, что на верхней палубе крейсера, названного в честь "любимого" друга Анны Ахматовой и Михаила Зощенко "Жданов", обеспечивающего подъём подводной лодки, вручал погоны вице-адмирала своему заместителю контр-адмиралу Иванову (с обязательным ударением на втором слоге).

Спектакль продолжался: трагедия на время перешла в фарс, ибо на горизонте появился наш старый знакомый, поменявший Северный флот на Краснознамённый Балтийский, автор "адмиральского" чая и незапатентованного брэнда под шифром "шило", супруг актрисы Киры Ивановой (с нормальным ударением на последнем слоге) адмирал Арсений Головко. Старая неприязнь и просто элементарная зависть между двумя адмиралами уже не могла кардинально повлиять на исход безнадёжной операции. После несправедливого отстранения от командования Флотом и понижения на три ступени в звании Николая Герасимовича Кузнецова разгорелась борьба между Горшковым и Головко. У них было только одно общее – фамилии начинались на «Г». 


Адмирал Арсений Головко


Конечно, больше предпочтений отдавалось тому, кто в суровые годы войны командовал серьёзным Флотом, а не какой-то Дунайской флотилией. Но специалист подковёрной борьбы одержал победу и надолго водрузил свой штандарт на морских и океанских просторах. Интригану-флотоводцу большинство морских кадровых офицеров так и не смогли простить неравноценную замену на капитанском мостике. Ведь Николай Герасимович был и остаётся флотским любимцем до сих пор.


 Главком ВМФ

Николай Герасимович Кузнецов


 Володя Египко – мой однокашник по "дзержинке" – познакомил меня с Сашей Кузнецовым, сыном Главкома. Сына отличала скромность и высокая требовательность к себе – свидетельство воспитания в семье. Он по традиции заканчивал "фрунзе" – бывший кадетский корпус. Их отцы получили Героев за Испанию. Саша пригласил нас на свадьбу. Она не была похожа на наши курсантские уже потому, что избранница не случайно оказалась младшей дочерью Булганина (старшая – Анна Шилова, диктор телевидения – уже была пристроена). Наши скромные подарки утонули внутри уже Сашиного ЗИМа.


Головко покинул своего флагмана. Почему-то в официальных документах пребывание Горшкова на месте гибели "М-200" стараются не афишировать. Тем более упоминать о его личном приказании, данном старшему лейтенанту Колпакову – «НЕ ВЫХОДИТЬ!» Их приписали Головко. 


Очень скоро на призыв о помощи откликнулись финны, сообщив нашему высокому начальству, что готовы участвовать в спасательных работах и  напомнив, что от Хельсинки до Таллинна всего около трёх часов хода. Высокое начальство их послало... «Сами, мол, справимся». Не нужно забывать, что уже в то время финны обладали мощными плавучими кранами, которые свободно могли поднять затонувшую М-200. Да, до сих пор лозунг "У советских собственная гордость" гуляет и живёт в той стране...


Об аварии, несмотря на завесу секретности, узнали и местные жители-эстонцы и тоже предложили помощь: моряки знают, что такое терпеть бедствие на море. Это было, пожалуй, впервые, когда жители Таллинна проявляли такую заинтересованность и заботу к советским морякам в их спасении. Поступило даже неожиданное предложение от командира танковой дивизии: зацепить стальными тросами за носовую оконечность лодки и медленно отбуксировать на мель. Ведь носовая часть была погружена на глубину 35 метров, однако Горшков отверг все заслуживающие внимания предложения. А море постепенно начало штормить. Оно также не прощает ошибок.

 

Виктор Конецкий был немного неточен в рассказе о спасении экипажа, руководимого Славой Колпаковым. Как раз сверху и была подана команда – не выходить. Это и решило трагическую судьбу моряков. Виктор Конецкий пишет: "Когда лодку подняли, помощника нашли на самой нижней ступеньке трапа к выходному люку. Его подчинённые были впереди него. Он выполнил свой долг морского офицера до самого конца. Если бы им и удалось покинуть лодку, он вышел бы последним. Они погибли от отравления. Кислородная маска с лица Славы была сорвана, он умер с открытым лицом, закусив рукав своего ватника".


Да, Слава Колпаков, скептик, умница, презиравший начальство, впервые в жизни поверил слову адмирала! Впрочем, на совести у этого адмирала много всего... Около 40 часов длилась подготовка к спасению ещё имевших надежду шести героев-подводников. Старший лейтенант Колпаков принял единственно возможное оставшееся у них решение – выходить самостоятельно. Первым под тубус нырнул мичман-стажёр Виктор Васильев. Он успел открыть крышку люка, но на большее не хватило сил: сердце не выдержало той нечеловеческой нагрузки, что накопилась за долгие и томительные минуты ожидания так и не пришедшей помощи. Его уже покинувшее жизнь тело застряло в шахте люка. И случилось то, что случилось: оставшиеся приняли достойно свой приговор, вынесенный бездарным адмиралом-преступником.


Памятная доска погибших подводников "М-200"

 

   

Спасательное судно "Коммуна", пришедшее, наконец-то, на шестые сутки из Кронштадта, подняло затонувшую подводную лодку "М-200", наречённую при своём рождении "Месть", и препроводило к месту последнего своего прибежища: кладбищу на таллиннском плавучем доке судоремонтного завода.


Так закончилась трагическая эпопея корабля, но телам найденных погибших героев ещё предстояло пройти свой последний путь. Правительство Эстонии предложило похоронить погибших с почестями в Таллинне, рядом с памятником морякам легендарной "Русалки", но правило "концы в воду" свято. "Спасательные"  работы были так засекречены, что даже название корабля на памятнике в Пальдиски не было указано. Извлечённые тела погибших подводников с большим трудом удалось опознать.


Не могу не рассказать о последних печальных проводах погибших. Стояла мерзкая прохладная декабрьская погода. Бывшая церковь уступила место гарнизонному матросскому клубу, где и проходило последнее свидание приехавших, кто смог, родственников погибших. Последний долг под траурную музыку духового оркестра и слёзы по тем, кто оттуда не возвращается...    


Прилетели и два адмирала – дяди Аркаши Карпунина. Его так и не нашли вместе с Саней Липским. Как видно, в момент столкновения они передавали друг другу вахту – эту смертельную эстафету. Им не с кем было прощаться.

Двое мужественных адмирала, которые Аркадию Карпунину заменяли отца, погибшего на фронте, на сами похороны остаться не смогли.

 

Море приютило его навечно. Остались только координаты со скупыми цифрами широты и долготы. Я сопровождал убитую горем супругу Аркаши. Она ждала первенца. К моему большому стыду, ничего о её дальнейшей судьбе мне неизвестно. В одном не сомневаюсь, что если родился сын, то был наречён Аркадием. Вот узнает ли он всю правду? 


Аркадий Карпунин

                 

Увидел и супругу Славы Колпакова. Она оказалась стройной и привлекательной женщиной. О её вкусе говорило пальто и чёрная шляпа с вуалью. Она была из другого мира, её образ никак не вязался с тем, что происходило. Я приблизился к ней и выразил искренние соболезнования. Ни один мускул на её лице не дрогнул. Вуаль бы не помешала это заметить. Могла ли она знать того, кто был записан её супругом и кого в настоящий момент провожала в последний путь? Наверное, знала как-то, но в полной мере его уход из её жизни оценить не смогла. Это моё личное предположение. Горькое на вкус. Почему-то защемило внутри, и в памяти всплыли финальные кадры любимого Славой фильма "Судьба солдата в Америке". В той истории подруга убитого так и не смогла ответить на вопрос "А кто он был для Вас в жизни?"


Похороны прошли не как у нормальных людей. Ведь во главе организаторов стояли те же "спасатели". Траурный митинг транслировался при помощи микрофона. За первыми словами члена Военного Совета контр-адмирала Сливина, обещавшего всем соорудить здесь, на холме, откуда открывался вид на море, поглотившее их жизни, монумент памяти, последовали затем другие обещания: всем квартиры, бесплатный проезд каждый год на могилы погибших подводников и многое другое, о чём было забыто буквально после траурного митинга, превратившегося в фарс. Когда калека - отец одного из погибших на лодке, сам прошедший солдатом всю Отечественную и оставшийся в живых, подошёл к микрофону и, плача, сказал "Вот я пришёл с войны без ноги, у меня рос единственный сын, которого Вы (он так и обратился к адмиралу) убили! Стыд и вечный позор в мирное время посылать на явную смерть наших детей! Кто сейчас мне поможет? Я остался один на этом свете...", Сливин приказал мгновенно микрофон выключить. Правду, как всегда, пытались похоронить вместе с погибшими.


Уже, когда стали засыпать землёй братскую могилу, всех поразил раздавшийся крик: «Остановите!". Это была опоздавшая сестра одного из погибших старшин. Пришлось открыть крышку для последнего поцелуя брату, после которого она потеряла сознание. Стон и слёзы живых сопровождали положенный ритуал. Шопеновский "Ноктюрн" усиливал личную трагедию каждого, потерявшего родного человека.


Мне пришлось в этот печальный момент быть свидетелем возмущения супруги покойного капитана 2 ранга Юрия Штыкова, что его хоронят в братской могиле, на что бывший командир "М-200" Борис Родионов с присущим ему хладнокровием  ответил, что если бы не его безответственность, то «...нам бы не пришлось всех засыпать этой мёрзлой землёй». 


Увидел издалека и, конечно, догадался по внешнему виду и по тому, как оплакивала своего единственного сына еврейская мама по фамилии Данковская. Она – одна из немногих, кого я встречал по прошествии многих лет на могиле своего сына, захороненного со всеми погибшими. Она не могла поверить, что у неё заберут сына и она останется одна на всём Белом Свете. "Лучше бы Б-г взял меня" – повторяла она.


Мы все бросали песок и камешки в свежую могилу. Со стороны острова Вяйке-Пакри подул холодный ветер. Наступали сумерки, но ещё видны были очертания скалы "Салавати" в Палдиски-Лахт. Мой взгляд тщетно пытался выхватить из толпы обезумевших от общего горя людей женщину с чёрной вуалью. Вполне возможно, она находилась в стороне от всех. Это было её личным делом и личным горем, несмотря на то, что могила была братской – это предполагало совместную боль.

 


ВЕЧНАЯ ПАМЯТЬ ПОГИБШИМ ПОДВОДНИКАМ!

 P.S. Когда я печатал этот материал скорби и человеческих трагедий, опять нахлынули воспоминания прошлых лет.


И взаключение - еще несколько слов, которые бы я коротко назвал: FINITA LA COMEDIA.

Супруге погибшего геройски на подводной лодке "М-200" старшего лейтенанта Владислава Александровича Колпакова выделили однокомнатную квартиру в Ленинграде. Это всё, на что смогло расщедриться правительство – слуги народа! Все обещания командования людям, потерявшим своих детей, мужей и кормильцев  в этой трагедии, были захоронены в той же братской могиле навечно.


Военный трибунал нашёл состав преступления только в причинах столкновения кораблей и наказал двух командиров. К большому сожалению, командир подводной лодки Шуманин, уже бывший, трусливо повёл себя, забыв о чести и достоинстве  морского офицера. Не в пример ему командир эсминца "Статный" капитан 3 ранга Савчук сделал всё возможное, чтобы спасти шестерых подводников и с достоинством принял приговор суда.


Суд над бездарными адмиралами-спасателями оставили на далёкое будущее, которое никогда не наступит.


Собор Александра Невского в Таллинне стал приютом памяти 28 погибших моряков-балтийцев, о чём свидетельствует памятная доска с перечислением имён подводников.


Одна немаловажная деталь, упущенная мною, а она является ключом к раскрытию личности Славы Колпакова. Не зная, чем закончится последняя попытка вырваться из смертельного плена, он оставил записку, вложив её в герметичный пенал, который торчал из кармана ватника. С невероятным трудом, при освещении единственного фонарика "пигмей", карандашом выводились буквы, которые превращались в слова исторического документа. Его-то больше всего и боялись обнародовать, хотя все знали о важной находке. Она временно покоилась в сейфе начальника "особого отдела", то есть КГБ. Мне не составляло большого труда найти ключи к тайнику. Любой код сдаётся под натиском уже давно апробированного напитка флотского фольклора  "шила". Правда, хозяин сейфа терял самообладание и при виде тресковой печени в собственном соку. Об этих вкусовых пристрастиях засекреченных работников "невидимого фронта" знали все, исключая их начальников.


Слава Колпаков написал о том, что всю жизнь его учили не нарушать форму одежды, не употреблять алкоголь, почитать начальство и многое другое. Но впервые он решил не нарушить приказа, исходящего от самого главного адмирала: "Не выходить, спасём, ждите!". И он его не нарушил. А что из этого вышло? "Всё то, что можно было, я оставил своим товарищам, которым в этот раз говорю - ПРОЩАЙТЕ!".


 

Памятник трагически погибшим морякам подводной лодки М-200 "Месть"

и памятный знак

В этом году уже новый памятник посетил сын Славы – Николай.

Он давно житель Варшавы.






<< Назад | Прочтено: 416 | Автор: Кнафельман Е. |



Комментарии (0)
  • Редакция не несет ответственности за содержание блогов и за используемые в блогах картинки и фотографии.
    Мнение редакции не всегда совпадает с мнением автора.


    Оставить комментарий могут только зарегистрированные пользователи портала.

    Войти >>

Удалить комментарий?


Внимание: Все ответы на этот комментарий, будут также удалены!

Авторы