RC

Прошлое - родина души человека (Генрих Гейне)

Логин

Пароль или логин неверны

Введите ваш E-Mail, который вы задавали при регистрации, и мы вышлем вам новый пароль.



 При помощи аккаунта в соцсетях


Темы


Воспоминания

 Владимир Верный

 

Паводки на реке Теджен


Пропуск паводков на реке Теджен был ежегодной головной болью для нашего треста. Водовыпуски 1-го и 2-го тедженских водохранилищ рассчитаны на пропуск максимум по 600 кубометров в секунду. (К6).


А бывали годы, когда гидропост Пуль-и-Хатум в верховьях реки (К6) фиксировал расход до 1500 м.куб./сек. Часть воды шла на заполнение русла. Часть   аккумулировалась в водохранилищах. Для этого водохранилища должны быть вовремя опорожнены. Но нельзя перестараться, можно остаться без воды в сезон поливов. С годами ситуация стала осложняться из-за заиления верхнего водохранилища.


За городом Теджен реку перегораживает плотина Карры-Бент. От её подпора берет начало вся нижележащая оросительная сеть. Больше 350 м.куб./сек Карры-Бент пропустить не может. Значит, излишек от 600 м. куб./сек надо суметь втиснуть в сеть. Это далеко не просто.


И это еще не всё. В самом конце русла реки ситуация с перегораживающим сооружением повторяется, только в ином масштабе. Но проблемы остаются.


Регулировкой, как мы говорим, «расходов» воды, занимается специальная служба эксплуатации. А строители со всем их парком землеройной техники и транспортом на это время превращаются в «службу спасения».


В разные годы по-разному складывалась обстановка в этих болевых точках, но всегда она требовала неусыпного внимания и трудов. Расскажу о некоторых паводках. Не ручаюсь только за точную хронологию.


1976 год. Прорыв у Аул-Ата

Надо сказать, что река Теджен в районе водохранилищ течет по равнинной местности со слабым уклоном. Поэтому плотины обоих водохранилищ образуют как бы «загон» для воды. Они имеют в плане форму буквы П с очень вытянутыми дамбами вдоль русла. Длина плотины поперек русла около трех километров, а дамб вдоль русла – до 17 км. (К6)


 


К середине 1970-х годов первое водохранилище благополучно отработало уже 30 лет. И вдруг в апреле 1976 года страшный сигнал от Какали: в районе Аул-Ата прорвало дамбу! (См. схему).

 

 

Ситуация при ликвидации прорыва дамбы 1-го Тедженского  водохранилища

 


Это произвело эффект разорвавшейся бомбы. Оба водохранилища на этот момент были полны «под завязку». Дальнейший сценарий представлялся таким: вода хлынет в чашу 2-го водохранилища, оно переполнится, плотину прорвет, и 300 миллионов кубометров воды сотрут с лица земли не только город Теджен и железную дорогу, но пройдут катком по всему густонаселенному району.


Я в это время был в Теджене. Помчался на 1-й Тедженстрой. По правой дамбе добрались до места. В проран шириной метров 15 изливается вода. И продолжает потихоньку грызть дамбу. Из-за малого уклона глубокого русла не образовалось. Снизу уже разлилось целое озеро. Подход только по узкому гребню, возвращаться можно только задним ходом. Параллельно дамбе в нескольких километрах идет насыпь дороги на Серакс. За неё вода пройти не должна. Значит, её путь – между дамбой и дорогой вниз по уклону. Места тут ровные, и вода широко разливается, не собираясь в единый поток. Побродили у кромки разлива, и стала проясняться удивительная вещь. По поросшей кустарником песчаной местности вода двигается широким фронтом, но как-то вяло, не так стремительно, как должно было бы быть по законам гидравлики. То ли впитывается много, то ли «шероховатость» местности велика, то ли уклоны малы. Скорее всего – всё вместе.


Ясно, что это пока еще не катастрофа, всё будет зависеть от нашей расторопности. Понятно было и то, что быстро проран заделать не удастся. Пока поставили дежурные бульдозеры «тормозить» разлив: насыпать цепочки небольших дамбочек-обвалований на пути воды. Но уже заработала управленческая машина по мобилизации техники не только нашей, но и каракумстроевской. С колес бульдозеры подключались к устройству валов на пути воды. Шок в республике от возможности катастрофы был немалый. Создали штаб по противопаводковым мерам во главе с первым зампредом Совмина Б.Ф. Бурашниковым. Я круглосуточно был на ногах, спать валился тут же в вагончике. Помню, как на второй день был я на плотине у сооружения. Погода мерзкая, дождь, ветер. Вдруг над нами зависает вертолет и садится на гребень. Оказалось, это уже прилетела комиссия. Вышел Бурашников, о чём-то расспросил. А какой тут разговор под дождем и под грохот мотора! Попрощались, они улетели. А мы остались в непогоде и мокроте, в усталости и неустроенности перед лицом неизвестности. И сейчас помню, как тоскливо стало на душе.


Но грустить было просто некогда. Наехало много народа – строители, проектировщики, начальство во главе с госкомиссией. Впервые мы с Гудановичем оказались одновременно на одном аврале. Пришла обычная уверенность – безвыходных ситуаций не бывает. Очень кстати прекратились дожди. Стало веселее.


Давний принцип на паводке – четкое знание ситуации. А мы никак не могли понять, почему прорвало дамбу в самом, казалось бы, безопасном месте, почти в самом её начале. Какали рассказал, что в этом году вода здесь стояла необычно высоко. Что, еще одно чудо гидравлики – вода в водохранилище не стоит на одном уровне? Вместе с проектировщиками подумали, разобрались и поняли: действительно так! Самая верхняя часть водохранилища постепенно заилилась, дно поднялось и, соответственно, поднялся уровень воды. Вот она и перелилась через дамбу.


Сейчас самым важным для нас был выигрыш во времени. Надо было продержаться до подхода спада паводка. Гидропост Пуль-и-Хатум в 120 километрах вверх по течению уже зафиксировал его. Ощутимый спад мог подойти через несколько суток. Это зависело от множества переменных факторов: ширины поймы реки, величины уклона, извилистости русла, густоты зарослей, дождей, наконец.


Мы продолжали обороняться на новых и новых рубежах, готовили их заранее. Вот вода подошла к дороге от серакского шоссе к 1-му Тедженстрою. Задержалась здесь на сутки с небольшим. Хорошо. Когда вода перелилась через дорогу, удалось не дать ей «свалиться» в чашу 2-го водохранилища. Такая неуправляемая подпитка полного водохранилища была бы равносильна катастрофе. Разлив пошел вдоль шоссе вниз, вновь задерживаясь на наших препятствиях.


Но впереди, в 30 километрах от места прорыва был тупик: поперек лежал Каракумский канал. Он под мостом пересекал шоссе, подходил к водовыпуску 2-го водохранилища и по акведуку пересекал его. Запомнились два эпизода.


Старые друзья

В подобных паводковых ситуациях я давно взял себе за правило кроме любой другой информации лично вести свои наблюдения. Я устанавливал самодельные гидрометрические рейки и фиксировал замеры. Эта информация давала возможность прогнозировать ход событий, что было чрезвычайно важно.


В тупике у канала накопилось целое озеро. Оно грозило затопить какое-то хозяйство, расположенное рядом. Было принято решение уложить трубы под дорогу и понемногу сбрасывать воду в Каракумский канал. Поручили это каракумстроевцам. Через несколько часов я поехал посмотреть, как сказалось открытие сброса на уровне воды в озере. Оказалось – никак. Более того, мои рейки показывали, что уровень уверенно поднимается. Что за напасть? Помчался к сбросу.


Оказалось, что здесь давно расчистили отвалы грунта на берегу канала, но никак не могут угрызть бульдозером материковую красную «ломовую» глину. Этот подарочек Каракумов давно известен: под такырами лежит слой невероятно плотной глины. Вода уже пошла слабым потоком в проран, но этого было совершенно недостаточно. Во что бы то ни стало надо было углубить дыру. А бульдозерист явно боялся гнать машину в воду. Никакие уговоры не действуют.


К счастью, в толпе зевак-наблюдателей я увидел Костю Монахова:

– Сделаешь, Костя?

– Да, чего там!


Он готов был сесть за рычаги. Но я решил всё же подстраховаться. Устроили «тяни-толкай»: связали два бульдозера тросом. Костя «пашет», а второй сдает задом, страхует. Приноровились, дело пошло... Успокоились, когда вода стала доставать верха гусениц. Вот теперь то, что надо!


Были и еще случаи, когда в трудную минуту меня узнавали старые каракумцы и беспрекословно выполняли мои распоряжения. Признаться, я был ужасно рад, что так сработал мой старый авторитет. Помнят ребята и верят. Это дороже любых ласк начальства.

 

Благая весть

Маневр со сбросом удался, и уровень воды в озере стал расти значительно медленнее, но не прекратился. А канал уже не мог принимать больше воды. Что делать?


Можно закрыть сверху подачу воды по каналу. Но это крайне нежелательно. Во-первых, нарушится режим подачи воды для поливов и наполнения водохранилищ на канале. Во-вторых, сработает это только через несколько дней из-за огромных расстояний. В паводковой комиссии обсуждался и другой вариант: из канала устроить сброс излишков воды в реку Теджен. Для этого в обход поселка 2-го Тедженстроя следовало прокопать русло до реки. Вариант заведомо плохой, так как, кроме большой трудоемкости, еще и не обеспечивал управляемости процессом.


По моему глубокому убеждению, торопиться не следовало, вот-вот должен был начаться спад. Но начальству надо непременно отчитываться перед ЦК о решительно «принятых мерах». Да и засиделись, очевидно, в явно неуютной обстановке.


Назначили заседание комиссии. Если ситуация не изменится, будут решать, какую команду давать. Гуданович там, а я с Лёней помчался к своим рейкам. О, долгожданное чудо! Впервые горизонт стабилизировался! Сломя голову несемся обратно в штаб. Дорога от моста до поселка сильно побита. Как-то я в шутку рассказал Лёне, что по этой дороге я ездил не один год, когда строилось 2-е водохранилище, и знаю один секрет: среди ям и колдобин есть некая «ниточка», по которой можно виляя проскочить довольно быстро.

– Давай, Лёня, жми по ниточке!


Потихоньку вызвал Гудановича с заседания. Он говорит, что уже принято решение о сбросе в реку. Договорились, что пока он будет переубеждать комиссию, я еще раз смотаюсь к рейке. Снова несемся по «ниточке». С ликованием вижу, что горизонт уверенно пополз вниз! Мы справились-таки и с этим паводком

И еще раз: вот такое оно, мирное водное хозяйство!

 

Мирные взрывы

После аврала всё лето мы трудились на дамбах 1-го водохранилища. Заделали проран, наращивали гребень, строили на правой дамбе защитные «шпоры» из камня. Геодезисты из Гипроводхоза выполнили съемку по дну водохранилища. Кроме того, как я знаю, проектировщики пользовались материалами космической съемки. Подтвердилось предположение о заилении.


Пользуясь безлюдностью чаши водохранилища, приняли решение о расчистке русла взрывами. (См. схему).


В Киеве нашлись специалисты, выполнившие проект, а ашхабадские геофизики взялись за взрывные работы. Как-то в общении с киевскими взрывниками я сказал о том, что хорошо бы приспособить мелиоративный дреноукладчик для укладки взрывного заряда. В результате я стал обладателем трех авторских свидетельств на изобретения на эту тему. Конечно, в группе товарищей. Было с легкостью продемонстрировано, что для головных узкопрофильных ведомств в этом деле «своя рука – владыка».

 

Помирать – так в штанах!

Зимой 1977-78 года взрывы были успешно произведены. А летом 1978 года я решил с вертолета осмотреть результаты. Заказали двухместный вертолет. Об этом каким-то образом узнала Ольга Степановна Лавроненко и попросила подбросить её на 1-й Тедженстрой. Там работала гипроводхозовская экспедиция, и О.С. хотела что-то срочно у них выяснить. Я, конечно, согласился.


Приключения начались еще в аэропорту. Что-то не ладилось то с экипажем, то с техникой. Протомились в жаре часа два. Вылетели во втором часу дня, в самое пекло. Вертолётик крохотный: впереди пилот, сзади два пассажирских места. Над головой – прозрачный купол. Под и за сидением – двигатель. Сверху нещадно палит солнце, снизу жарит мотор. Все железки раскалены. Как на адской сковороде в духовке! Пот ручьями, одежда прилипла. Никакой вентиляции, кроме крохотного приборчика перед лицом пилота. Я терпел эту пытку на пределе сил и только изумлялся феноменальной выносливости Ольги Степановны. Ведь эта женщина еще и старше меня на добрых полтора десятка лет!


На счастье километрах в двадцати от цели Ольга Степановна разглядела на шоссе свою экспедиционную машину. Они её не дождались и выехали. Мы сели на дороге у них перед носом. Ольга Степановна осталась, а мы полетели дальше. Как только она выбралась из кабины, я тотчас же стал срывать с себя все одежки.


Облетели мы трассу взрыва, я высмотрел всё, что меня интересовало, и без посадки пошли назад. Уже недалеко от Ашхабада стал я замечать, что одна стрелка на приборной доске то подрожит в вертикальном положении, то вдруг беспомощно упадет на нулик. Я тычу пилоту. 

    – Да, – говорит он, – давление масла барахлит. Я же говорил механикам!

 

Ничего себе! А под нами сплошные барханы. Я сразу забыл про жару и стал быстренько натаскивать штаны. Кое-как дотянули мы до посадки. С огромным облегчением встал я на твердую землю и потихоньку пошел  прочь. А за спиной у меня шел «разговор на басах» между пилотом и механиком.

 

Война с чопом

В 1980-х годах всё больше стала донимать старая напасть – чоп. С паводком сплавлялось много мусора, кустов, деревьев. Они застревали в отверстиях водосбросов, затрудняли проход воды. На всех сооружениях работали специальные бригады. С большим риском цепляли тросом стволы и тракторами вытаскивали их на берег. Особенно уязвимыми в этом смысле оказались сифоны на Пикете из-за сравнительно малого диаметра труб.


В 1990 году на реке Теджен паводковые события разворачивались привычным порядком. Дежурили на всех водоузлах, тщательно следили за наполнением водохранилищ, максимально заполняли оросители, сбрасывали излишки воды за систему. Постоянно очищали сооружения от мусора.


Трудности стали складываться на обоих относительно небольших тедженских водохранилищах. К этому времени 1-е водохранилище просуществовало более полувека и почти полностью заилилось. Оно уже не могло играть роль значительного аккумулятора и регулятора стока. А на 2-м  возникла проблема с пропуском воды, так как один из пролетов сооружения был полностью забит деревьями и чопом.


Тут следует пояснить вот что. В своё время левый пролет водовыпуска приспособили для подачи воды в Каракумский канал. Для этого в лотке устроили туннель, который ввели в канал. Для сброса воды прямо по руслу осталась половина лотка по высоте. Вот «маленький» вход в этот лоток и забило деревьями.


Приток воды превышал возможность сброса. Водохранилище продолжало наполняться, что грозило переливом. Что делать?


Собрались на месте водники во главе с новым министром. Был излет перестройки. В результате разных преобразований и новых назначений министром оказался человек, который, очевидно, впервые увидел тедженское водохранилище и его водовыпуск. Он отличался резкостью суждений и даже грубостью по отношению к подчиненным, но опыта пропуска паводков у него явно не было.


Итак, что же делать? Если не увеличить сброс, возможен перелив через дамбу и катастрофа. Расчищать забитое отверстие под 7-8-метровым слоем воды невозможно. Смотрят на меня. Мол, ты строил это сооружение, ты и подскажи выход. Полезли осмотреть забитый пролет со стороны нижнего бьефа. Сквозь путаницу чопа выбиваются слабые струйки. Но мы убедились, что затор держит пара больших стволов, наискось упершихся в стены. Если удастся их обрубить, возможно, пробку прорвет напором воды. Сделали так. Взяли металлический лист 6х2 метра толщиной 20 миллиметров. Одну сторону обрезали так, что получилась косая гильотина с острой кромкой. С другой стороны прорезали отверстия, продели через них петли из троса. Экскаватором опустили эту гильотину в шандорный паз и наказали экскаваторщику: «Поднимай и бросай! Поднимай и бросай!». Ужасно медленно, но процесс пошел! И день, и ночь! На большом вылете экскаватор-кран с натугой медленно поднимал тяжеленный лист, потом отпускал тормоз, и эта гильотина по направляющим обрушивалась вниз. Кран дергался, как в судорогах. Как выдержал эту пытку довольно пожилой туркмен-экскаваторщик, не знаю. Но передать кому-нибудь рычаги он категорически отказывался. Часы шли за часами, уровень воды неумолимо поднимался, а затор оставался.


Самое ужасное было в ожидании этого медленного, но неумолимого приближения катастрофы. Уровень воды пополз уже выше расчетных отметок. Ночь прошла в непрерывной долбежке затора. Всё это время продолжали цеплять с поверхности воды коряги и деревья и растаскивать их кранами и тракторами. Утром наметились кое-какие сдвиги, в левый пролет стало поступать больше воды. Но до полной очистки было еще далеко.


На министра жалко было смотреть. Его можно было понять. Человек деятельный и властный попал в непривычную ситуацию, когда он вынужден не управлять событиями, а соглашаться с решениями почти незнакомых ему людей. При этом время идет, существенных результатов нет, а вся ответственность лежит именно на нем. Кое-кто стал поговаривать, мол, дело бесполезное, надо прекращать долбить. Но я упорно стоял на своем.


Я неотлучно был на сооружении: если что-то изменится, надо будет поступать по обстоятельствам. Вдруг мне говорят, что меня зовет наш замминистра Текебай Алтыев. Он на дальней правой дамбе. Еду, теряясь в догадках. Выяснилось вот что. Пока я торчал на сооружении, вчера окружающие убедили министра дать добро на вскрытие правой дамбы. Предполагалось развитие событий по сценарию 1976 года. А сегодня Председатель Совета Министров Ата Чарыев категорически запретил устраивать прорыв и приказал немедленно проран закрыть. Было от чего испортиться настроению министра! Тут я вспомнил, что вчера по плотине через сооружение проследовал кортеж открытых вездеходов. Это какой-то арабский шейх ехал в Каракумы на охоту. Очевидно, это был очень важный гость, так как сопровождал его сам Ата Чарыев, наш бывший министр, а с недавнего времени Председатель Совмина. Понятно его ревнивое отношение к нашим проблемам.


Но легко сказать – прекратить! А как? Вот и устроили совещание на месте. Картину я увидел действительно похожую на прорыв дамбы 1-го Тедженстроя 1976 года. Нитка невысокой дамбы окружена водой с обеих сторон. К прорану, иначе как по гребню, не подступиться. Но в 1976 году мы и не пытались закрыть прорыв. Здесь решили так: сначала в проран уложить металлические трубы большого диаметра, над ними восстановить дамбу, а потом перекрыть трубы. Трубы пришлось тащить метров 500 волоком по дамбе. Когда всё было приготовлено, вдруг среди кучки присутствующих начальников разгорелись жаркие дебаты, так ли мы делаем. Как именно надо, я не понял, потому что разговор шел на родном для присутствующих языке.


Терпение мое лопнуло и я махнул бульдозеристу:

 – Давай!

 Споры прекратились, ответственный нашелся сам собой.


Стали сталкивать трубы, заранее уложенные поперек дамбы. Сначала всё шло хорошо, но когда в воду легли все четыре или пять труб, их никак не удавалось засыпать землей: трубы просто оттеснялись грунтом. Потом хуже: поток подхватил трубы, и они сползли вниз по течению так, что оголовки оказались за осью дамбы. Все ахнули: затея провалилась! Главное,  уже выскоблили весь грунт с нашей стороны, придавить трубы нечем. Тогда я решился на отчаянный шаг: командую бульдозеристу поднять нож и карабкаться на трубы. Толстостенные метровые трубы должны выдержать вес трактора. На удачу за рычагами оказался человек опытный и не трусливый. Он уверенно полез поперек труб, а затем проскочил по ним на ту сторону. Ура! Там нетронутая дамба и достаточный запас грунта. И утюжка тяжелым трактором пошла на пользу, трубы «впечатались» и больше не расползались. Считанные минуты потребовались, чтобы закрепить успех. Вода пошла только по трубам. Теперь, чтобы перекрыть поток, достаточно будет на входе в трубы поставить хотя бы деревянные щиты. Пусть дамба дала изгиб в этом месте, пусть оголовки труб легли не строго по линеечке — главное сделано, стихию обуздали! Начальство наше могло радоваться: их миновала тяжелая рука их шефа.


Не скрою, и я был ужасно доволен: ай да Володька, ай да сукин сын! Вся свита Алтыева как-то по-новому поглядывала на меня.

Эх, нам бы еще на сооружении справиться!


А там тоже забрезжил свет в конце тоннеля. Большие стволы мы разрубили-таки. Расход воды в злополучном пролете стал заметно прибавляться. Мощная струя выносила коряги и мусор, пролёт очищался. Подъем воды в водохранилище замедлился, а потом и прекратился.  Напряжение спало. Однако прошло еще немало часов, прежде чем мы позволили себе прекратить работать «гильотиной».


Признаться, это был один из самых тяжелых паводков для меня. Пришлось пережить несколько суток стрессового напряжения – и отрицательного, и положительного. И всё это на фоне постоянного недосыпа и болей в ноге. Я уже постоянно не расставался с палкой, а по-хорошему нужен был даже не костыль, а просто покой...





<< Назад | Прочтено: 189 | Автор: Верный В. |



Комментарии (0)
  • Редакция не несет ответственности за содержание блогов и за используемые в блогах картинки и фотографии.
    Мнение редакции не всегда совпадает с мнением автора.


    Оставить комментарий могут только зарегистрированные пользователи портала.

    Войти >>

Удалить комментарий?


Внимание: Все ответы на этот комментарий, будут также удалены!

Авторы