RC

Прошлое - родина души человека (Генрих Гейне)

Логин

Пароль или логин неверны

Введите ваш E-Mail, который вы задавали при регистрации, и мы вышлем вам новый пароль.



 При помощи аккаунта в соцсетях


Темы


Воспоминания

 

Татьяна Мачевская

 

О времени и о себе

 

Семья моего отца жила в селе Любашовка под Одессой. У моего отца было еще три брата. Отец и дядя занимались почтовыми отправлениями – у них была лошадь, ямщик запрягал телегу и развозил письма по окрестностям. При почтовой конторе был и небольшой постоялый двор, где могли остановиться ямщики-почтальоны и случайные путники. Кошерная водка нашего семейного производства пользовалась большой популярностью у постояльцев. Мой отец считался в поселке добряком. Он никогда не отказывал в просьбе никому, всегда готов был помочь любому человеку, нуждающемуся в помощи. Интересно то, что два брата и сестра из одной семьи породнились с двумя сестрами и братом из другой семьи, что вообще-то по еврейским законам не приветствуется, но отец, однажды выбрав себе любимую, сказал, что женится только на моей маме, что другие женщины ему не нужны. Я родилась в 1919 году, а когда мне было 6 недель от роду, моего отца и деда расстреляла банда деникинцев. Мы, дети, чудом остались в живых. Сейчас, через столько лет вспоминая свою жизнь, поражаюсь, как много раз случалось, что я была на волоске от смерти. И только чудо, или везение, или какой-то добрый ангел свыше вёл меня по жизни и помогал в самый неожиданный момент.

Отцу было всего 28 лет... Мама больше так и не вышла замуж, хотя была красавицей. Она дожила до глубокой старости. А меня воспитали в семье дяди. Из Любашовки мы переехали в село Исаево. Там я тоже чудом осталась жива. Когда деникинцы шли на село, взрослые спрятали нас в корыте, но мы, голодные младенцы, плакали от голода, и  могли своим криком выдать всю семью. К счастью, бандиты проехали мимо, не зайдя в Исаево.

30-е годы запомнились мне страшным голодом. Людей, падавших от слабости, подбирали на улицах. Мама работала в это время на заводе «Марти». Тетя тяжело трудилась – пекла хлеб на весь поселок, но в семье было три сына и дочь, и мы всегда были полуголодными. Тем не менее я с благодарностью вспоминаю моих дядю и тетю, которые вырастили, воспитали меня – я жила у них до 22 лет.  

В 12 лет я узнала, что в Одессе открывается фабзавуч (фабрично-заводское ученичество) – место, где можно работать, получать хлебную карточку и заработать позже право учиться в институте на рабфаке. Я была очень маленького роста, но всё же пошла в жилуправление и попросила, чтобы мне дали справку, что мне не 12, а уже 14 лет. С 14-ти принимали в фабзавуч.

Производство располагалось между одесским Украинским театром и городской библиотекой – оно занимало подвальное здание и первый этаж. Внизу располагался печатный цех, вверху – переплетная. Там я в течение двух лет занималась переплетным делом – работала на перфорационной машине, делала отверстия для отрывных блокнотов. Это был тяжелый труд. Машина была высокой, мне подствляли скамеечку, чтобы я доставала до нее. Взрослые печатники удивлялись, как я с моим росточком справляюсь  с машиной. Продуктовый паёк представлял собой створки от гороха, но мы были молоды и счастливы. И хотя у меня было мало одежды, я недоедала, но была по характеру веселой, общительной, душой компании. Так прошло два года. Я училась прилежно, и за отличную учебу меня премировали путевкой в Дом отдыха и пятью метрами ситца.

Затем я поступила на рабфак при Одесском инженерно-строительном институте. Когда сдавала вступительные экзамены, мне было всего 16 лет, и меня не хотели зачислять студенткой. Помог директор Елиферий Иванович Накоряков. Он пообещал зачислить меня, если кто-то из поступивших откажется от своего места в институте. Это был прекрасный человек. Он старался помочь каждому студенту. Вот случай, самый показательный. В первом полугодии было пять экзаменов. Четыре я сдала, а по математике получила «неуд». Выйдя из аудитории, встретилась лицом к лицу с директором, который тут же спросил, почему я  грустная... Пришлось поведать о своей беде, ведь если я останусь без стипендии... Елиферий Иванович обещал помочь. И я, действительно, получила материальную помощь в размере стипендии! Конечно, подготовилась и пересдала экзамен по математике. К сожалению, гораздо позже я узнала, что о работе директора строительного института Е.И. Накорякова (1935-1937 г.г) нет никаких документов. Я обращалась в Облархив службы безопасности Украины, и мне выдали справку о том, что в августе 1937 г. Е.И.Накорякова арестовали и расстреляли, а 28 июня 1959 г. он был посмертно реабилитирован.

Мне было нелегко учиться, ведь в основном там учились выпускники семилеток, а у меня за плечами было всего четыре класса. Во время учебы я сдружилась с девочкой Аллой Баерле. Ее отец, российский немец, был главным инженером трамвайного депо. Мама у нее была русская. Душевная женщина  охотно принимала меня в своем доме, давала книги, занималась со мной, воспитывала, помогала мне с занятиями по истории – ведь нам ее преподавал сам ректор института Чернолуцкий. Но благодаря упорным занятиям я всё же окончила рабфак только на четверки и пятерки.

Наша группа сантехников защищала дипломы 18-19 июня 1941 года. За полгода до защиты было распределение на работу. Мне надо было отрабатывать в Латвии. Было решено, что 22 июня мы соберемся отпраздновать дату присвоения звания инженера-строителя... Но в 12 часов дня сообщили о начале Великой Отечественной войны. А через два дня начали бомбить Одессу. Война нас разлучила, разбросала... Часть ребят-сокурсников ушла на фронт, часть отправили на работу в тыл...И все выпускники ОИСИ, как в песне поется, приближали как могли победу над фашизмом. Поначалу мы сбрасывали фугаски с крыш. А 23 июля 1941 г. мы оставили нашу любимую Одессу, город готовился к обороне.  

Еще до войны, в мае 1941 года, моего мужа взяли на военные сборы в пригород Одессы. А вновь встретились мы с ним, когда уже шли бои. С семьей мужа и моих дяди и тети выбирались, как могли, на перекладных, из города. Даже на тракторе ехали часть пути. Добрались до Сталинграда, и там я устроилась на работу мастером в Трест-25 Всесоюзного Народного Комиссариата вооружений. В первые же дни по приезде мы построили резервуары для нефти, которую везли в город водным путем по Волге. В те первые недели войны мы видели в городе колонны молодых 18-летних призывников. Они шагали,  держа в руках ветки деревьев – такой вот был камуфляж от возможного самолетного обстрела. Мало кто из них вернулся домой... Напротив Управления находились так называемые «дома вахтеров», в которых мы жили. Мы продолжали строить цеха, хотя уже меньше, чем в 50 километрах от нас, рвались к городу немцы.

Самыми страшными днями в Сталинграде были 22 и 23 августа 1942 года. В это дни город горел в огромном пожаре. Выли сирены, крики были слышны с другого берега Волги. Позже директор нашего завода «Баррикады» Л.Р. Гонор писал в газете «Сталинградская правда»: «Тот, кто был 22 и 23 августа в Сталинграде, уже ничего не боится». Немцы бомбили город прицельно, они отлично знали карту города, все стратегически важные объекты. В доме вахтеров было бомбоубежище. Но и туда попадали бомбы. Однажды бомба попала в лестничный пролет, в те проходы, откуда мы заходили и выходили из бомбоубежища. Было страшно. Дети плакали, рыдали женщины. Во время бомбежки люди выбегали из цехов, вывозили на лошадях орудия. Лошади в страхе шарахались от взрывов. Много человек погибло тогда. Мне невероятно повезло – меня даже не ранило.

В сентябре 1941 года поступило распоряжение вывезти личный состав треста в Новосибирскую область, в поселок Юрга на 151-й километр. Там строили «Завод Т» - секретный авиазавод. Наше начальство вывезло туда заранее свои семьи, даже мебель увезли. 5 человек – секретарь, кассир, три производственника и я в том числе – перебирались с одного на другой берег Волги на дырявой лодке. Воду вычерпывали пустыми  консервными банками. Навстречу нам плыла баржа с нефтью, и мы очень испугались – нас могло опрокинуть в воду от соседства с огромной баржой. Но на барже заметили нашу лодчонку и немного свернули с курса, чтобы не задеть нас волной. Когда приехали в Юргу, все сотрудники оказались со своими семьями, и только я была одна. Был уже сентябрь – в Сибири холодно. А на мне был тетин пиджак и юбка, сшитая из портьеры. Мне пришлось приобрести хоть какую-нибудь обувь, обменяв на нее двухнедельный запас хлебных  карточек  (это были легкие тапочки-балетки).

Для эвакуированных из Ленинграда были построены в Юрге бараки, куда поселили и меня. Там со мной произошел удивительный случай, о котором до сих пор вспоминаю. В бараке был общий туалет – открытый, холодный, куда ходили все подряд: мужчины, женщины, дети. Вот там-то однажды увидела я женщину с мальчиком лет 12-13. Мальчик обратился ко мне, пристально глядя в глаза:

«Тетя, смотрите на меня и ни о чём не думайте, слушайте меня. Ваш муж жив и родители живы. У вас есть родственник в Москве, военный. Через 2-3 дня вы получите известие».

Кто был этот мальчик, откуда – не знаю. И очень жалею, что никогда его больше не видела... Много раз после этого случая я читала об экстрасенсах, предсказателях, ясновидящих. Кто были эти женщина с мальчиком? Откуда? Куда они пропали? Ничего не могу сказать. Но кто бы мог подумать, что через два дня действительно меня вызвали в контору! Оказывается, приехал наш управляющий, он очень рассердился, что меня «потеряли» наши сослуживцы из треста, и потребовал немедленно найти для меня угол и поставить на довольствие. Конечно, наших трестовских работников понять тоже было можно: их поселили по 2-3 семьи в одной комнате, у них и без меня была страшная теснота.

Мне выделили угол в комнате, где уже жила  небольшая семья – муж, жена, ребенок. Дали американские ботинки и ватный костюм. Я начала работать в проектной конторе. Нам выдавали по 2-3 картофелины в день, квашеную капусту и 100 гр. хлеба. Так и зимовали. Как-то прибегает управляющий. Оказывается, еще с начала войны меня разыскивал муж. Был тогда единый информационный центр в городе Стерлитамаке – кто куда и когда переехал, эвакуировался, где зарегистрирован по новому месту проживания – данные со всего СССР. Именно оттуда муж узнал, что я нахожусь в Новосибирской области. Позже я получила известие о том, что мой двоюродный брат, воевавший с первого дня войны, жив, ранен, находится на излечении в госпитале в Оренбурге. Попросила управляющего отпустить меня к брату – я ведь была совсем одна...

Меня отпустили. Вещей со мной было – один портфель с документами (диплом, справки о работе в Сталинграде и в Сибири, паспорт, часы – единственная ценная вещь) и маленькая сумочка. На вокзале было суматошно. Много подозрительных людей было на вокзале, они спали прямо на вокзальном полу. Какие-то молодые люди попросили меня последить за их вещами, пока они сходят купить себе поесть. Пока я следила за их чемоданами – не уследила за своим портфельчиком... Его украли! Что делать?! Парни уехали своим поездом, а я осталась на вокзале без вещей, без документов. Сидела там сутки, двое... Милиция стала присматриваться ко мне. Подошли, спросили, что я тут делаю. Я расплакалась, рассказала всё, как было. Меня повели в милицейский участок. Вышел офицер:

«Что здесь такое?»

Я рассказала в сотый раз всю историю. Он спросил:

«Откуда Вы?»

«Я из Одессы».

«Из Одессы?! Пойдемте со мной!»

Он повел меня к себе в кабинет, расспросил подробно, мне принесли поесть, позже он купил мне билет до Оренбурга. Вот так мне повезло встретить земляка-одессита. Снова повезло!

К тому времени брата выписали из госпиталя, ему выделили лошадь с повозкой.  Была зима, снег... Мы ехали на телеге, вдруг слышим крик: «Не езжайте туда!» Оказывается, впереди был котлован, присыпанный снегом.  И если бы мы поехали туда, то, не заметив, оказались бы в ловушке. Так я в очередной раз спаслась от смерти.

В октябре 1944-го мы вернулись в родной город. Одесса уже была освобождена. Транспорт не работал, ходили пешком. Нас приняли к себе знакомые, сами ютившиеся в коммуналке. Я начала искать работу. Как-то шла по улице Пушкинской, завернула за угол – а там щит с объявлением: «Срочно требуются инженеры-строители». Город нужно было восстанавливать... Контора располагалась во дворе. Я зашла в подъезд, навстречу мне – человек. Я спросила, как мне пройти в контору. Он поинтересовался, зачем мне. И когда я сказала, что я – инженер-строитель, он воскликнул:

«Вы? Как хорошо! Пойдемте сейчас же!»

Меня оформили на работу в течение получаса.

Работы было много. Война еще не закончилась, но освобожденную Одессу уже начали восстанавливать. Помню первый объект – жилой дом номер 17 по улице Жуковского. Работали тяжело, по 12-14 часов в сутки в СМУ-1. Знакомые, у которых я остановилась, голодали. Вообще  вся Одесса голодала. Мы жили в большой общей коммуналке. А мне стали выдавать рабочие пайки, и это дало возможность поддерживать и знакомых.  Восстанавливали Канатный, завод имени Дзержинского, жилые объекты. Мой супруг, Мачевский Аркадий Ильич, инвалид войны, закончил войну в немецком Фрайбурге. После возвращения с фронта более 46 лет работал в СМУ-2.  Все силы отдавали мы родному городу. В 1947 году родилась наша дочь Наташа. Время послевоенное было трудное. Роженицам в больнице давали кусок мамалыги и несладкий чай.

 

 

 

Татьяна Абрамовна Мачевская,

1982 год.    

 

В общей сложности я проработала в системе строительства 34 года – в одесских СМУ-1 и СМУ-32.  С 1961 г. каждые пять лет мы собирались в стенах ОИСИ на традиционных встречах выпускников. Главным организатором всех встреч была Инна Трофимовна Чапленко. Каждый рассказывал о своей жизни и успехах в работе.

Мы вспоминали наших преподавателей добрым словом. Среди тех, кто остался в памяти навсегда, - Борис Леопольдович Николаи. На его «блестящие» лекции по сопромату  приходили студенты из других технических вузов города. Лекции по физике читал  Георгий Львовоч Кобус, по строительным материалам – Эммануил Борисович Немковский, спецпредметы читали Иван Григорьевич Санин, Бенцион Абрамович Шварцман. Позже наш ОИСИ был переименован в ОГАСА (Одесская государственная академия строительства и архитектуры).

Нездолго до выхода на пенсию я пережила тяжелую операцию, находилась в состоянии клинический смерти. В 55 лет вышла на пенсию. Это был 1974 год. Но легче жить не стало. Болела старенькая мама, тяжело болел муж, инвалид войны. После войны он участвовал в строительстве одесского Дворца спорта, многочисленных жилых домов, восстанавливал Оперный театр.

В уходе за моими близкими проходили годы на пенсии. Мы, всю жизнь строившие дома,  продолжали жить в коммуналке. Зарплаты хватало только на еду, ни о какой роскоши не было и речи. Через 20 лет, когда мамы и мужа уже не было в живых, мы получили с дочерью на двоих однокомнатную квартиру. Все наши родные к тому времени уже разъехались по всему миру. Мы остались практически одни с дочерью. Мысли об отъезде приходили всё чаще...

 

 

Татьяна Абрамовна с дочерью Наталией и зятем Абрамом,

2003 год.

 

Мы уехали в Германию 20 июня в 2001 году. Были сначала в переселенческом лагере Брамше, а затем поселились в Ольденбурге, красивом нижнесаксонском городке. Нас встретили хорошие друзья, привезли много необходимого на первое время. Нас поражало, как незнакомые люди, подходив к нам, предлагали свою помощь, приглашали к себе в гости. Для нас это было удивительно, но очень приятно:

«Вы из Одессы? Заходите к нам домой вечером!»

«Как? К незнакомым людям? – удивлялись мы .

«Приходите!»

Нас поразило отношение людей к нам, незнакомцам. Сколько хороших людей оказалось рядом!  В радости и в трудностях, в праздниках и болезнях – всегда достаточно только сказать, что что-то нужно – и всегда находятся люди, которые готовы помочь, подержать, вызвать врачей, прийти побеседовать. Совсем близко от нашего дома находится культурцентр. Здесь проводятся занятия немецким языком для пожилых людей – в свободной разговорной форме, без усиленной грамматики, как раз то, что нужно для повседневной жизни. В культурцентре часто организуют праздничные вечера, интересные мероприятия, музыкальные встречи. Мы живем и радуемся, и хочется еще пожить подольше.

 

                                                                                      

Март 2015,  Ольденбург.

 

 







<< Назад | Прочтено: 350 | Автор: Мачевская Т. |



Комментарии (0)
  • Редакция не несет ответственности за содержание блогов и за используемые в блогах картинки и фотографии.
    Мнение редакции не всегда совпадает с мнением автора.


    Оставить комментарий могут только зарегистрированные пользователи портала.

    Войти >>

Удалить комментарий?


Внимание: Все ответы на этот комментарий, будут также удалены!

Авторы