Memories

Анатолий Марголиус

Мои воспоминания

(продолжение)

Начало эмиграции

В последние годы пребывания Л.И. Брежнева на посту генерального секретаря ЦК КПСС (в те годы это была высшая должность в СССР), ещё до перестройки, обстановка в стране несколько смягчилась. Была разрешена эмиграция евреев в Израиль. Этот выезд сопровождался издевательствами при пересечении границы. Имеются воспоминания людей, испытавших это на себе. Несмотря на все трудности, люди уезжали. Эмигранты сначала ехали в Италию, проводили там несколько месяцев в лагерях беженцев, а потом могли ехать в Израиль или в США. Первым сотрудником ВНИТИ , эмигрировавшим в Израиль, был работник печного отдела Кляйнер. Затем уехал химик Эдик Выдра, а в 1976г уехал Изя Суконник. Изя не только не агитировал меня уехать, но даже ни разу просто не рассказал, почему он уезжает. Когда он начал оформлять документы на выезд из СССР, в институте началась его травля. В институте устроили общее собрание, где Изю клеймили позором, решили просить ВАК (высшую аттестационную комиссию ) лишить его учёной степени кандидата технических наук. Партийный комитет института назначил людей, которые должны выступить на собрании. Начальник моего отдела хотел, чтобы я тоже выступил. Однако незадолго до собрания мне необходимо было поехать в командировку. Поездка была важной, и Остренко меня отпустил. После собрания Изю уволили из института, но уехать он не имел права, так как он участвовал в выполнении секретных работ. Секреты эти не стоили выеденного яйца, однако до истечения определённого срока после завершения последней секретной работы (кажется, 5 лет) Изя не имел права выезда. Он с трудом устроился работать переплётчиком. Как-то в городе я и Бэла увидели вдали Изю и его жену Леру. При виде нас они перешли на другую стотрону улицы. Мы тоже перешли на ту сторону и спросили, почему Изя меня избегает. Изя ответил, что боится доставить мне неприятности, если меня увидят вместе с ним. Я сказал, что этого не боюсь и попросил его написать мне или позвонить после того, как он устроится на новом месте. Изя уехал сначала в Литву, а уже оттуда вскоре попал в США. Несмотря на мою просьбу, он мне не звонил и не писал. Уже находясь в Германии, почти через 20 лет, я узнал Изин номер телефона и позвонил ему. Изя задал совершенно идиотский вопрос: «Ты хочешь продать мне какое-то изобретение? Ты не туда обратился». Я был совершенно ошарашен и спросил Изю, не обалдел ли он? Я звоню, чтобы узнать, как он живёт, при чём тут продажа изобретений?? Изя, наверное, сообразил, что сказал не то, и предложил, что он сейчас сам позвонит мне. Мы немного поговорили, я ему начал рассказывать о наших общих знакомых, но Изя перебил меня и сказал, что с прошлым покончено и его никто из Украины не интересует. Он пообещал вскоре мне позвонить. С тех пор я 10 лет всё жду его звонка.

Примерно в одно время с Суконником выехал в США мой соученик по школе и по институту Эрик Гескин. Он преодолел большие трудности, его путь лежал через Израиль и Германию. Теперь Эрик профессор университета в Нью-Джерси и мы с ним общаемся.

В 1979 – 1989 годах уехали в США мои родственники Изя Марголиус и Рая Капган с семьями. Первым эмигрировал Изин сын Дэвид. Он в одиночку сумел там неплохо устроиться. Очень хорошо устроились Раины дети Гена и Миша , а также Раины внуки.

До 1998 года мы не имели никаких сведений от Изи и Раи. В 1998г незнакомый человек принёс нам домой письмо, которое пришло на нашу старую квартиру и он узнал наш новый адрес. Мы начали переписываться с Изей и он нам прислал 2 большие посылки, которые были нам очень кстати. За короткое время нашей переписки Изя прислал нам 5 больших писем. Во время пребывания в США Изя со своей женой Софой очень много путешествовали по разным странам. Во время поездок Изя много фотографировал и вёл дневник. Некоторые из этх фотографий Изя прислал мне. На каждой фотографии было указано место, где она сделана, и даны краткие пояснения. Дэвид Марголиус и Гена Капган приехали в США в 1979г, а Изя с Софой смогли приехать только в 1989г, т.к. Изю не выпускали из СССР под предлогом того, что он был на секретной работе, хотя ни в каких секретных работах он не участвовал. Мы с Изей интенсивно переписывались и звонили друг другу. Я получал удовольствие от разговоров с Изей и чувствовал, что Изя тоже рад с нами поговорить и оказать нам помощь. Дэвид Марголиус в это время дважды приезжал по делам в Харьков, и мы с Димой ездили туда и общались с ним. В апреле 1999г, за три месяца до нашего выезда в Германию, нам позвонила Софа и сообщила о скропостижной смерти Изи. Мы все были в шоке, у нас установились такие хорошие отношения, мы так надеялись с ним увидеться... Для меня это был удар. Но это я немного забежал вперёд.

В 1989 году уехали мои друзья Яша Верновский и Сима. Они ехали в США по вызову брата Симы, который смог уехать туда гораздо раньше. Перед отъездом они приехали в Днепропетровск, где у Яши жили мама и сёстры Соня и Света. Яша побывал у нас дома, мы о многом напоследок поговорили. К тому времени я ещё не созрел для эмиграции.

Я уже писал об упадке ВНИТИ после перестройки. В 1995 и в 1996 году наши сотрудники изредка получали зарплату, к тому же очень маленькую. В последующие два года мы не получали ни копейки. Как наша семья выживала, я уже описал.

Моя Ира работала в Укргипромезе с 1975 года. В годы перестройки строительство объектов чёрной металлургии почти прекратилось, сотрудники Укргипромеза получали смешную зарплату: 20 – 25 гривен в месяц (3 – 4 доллара). На эти деньги можно было прожить 1 день.

Ира бывала в командировке в Киеве и при этом часто жила у моих двоюродных сестёр Вали или у Иры. Они в начале 1995 года рассказали Ире, что оформляют документы для эмиграции в Германию и в конце этого года уедут. Ира и Валя рассказали, что оформление документов – это многоступенчатая процедура. Сначала нужно выстять очередь в конторе недалеко от посольства Германии и получить номерок и дату, когда можно будет получить бланки анкет для эмиграции. Затем, примерно через 2 -3 месяца в этой же конторе нужно будет получить анкеты. На всех этих этапах каждый человек должен был присутствувать лично и предьявлять документы. Получив анкеты мы вернулись в Днепропетровск и занялись их заполнением и получением указанных в них документов. С этой целью мы обратились к профессиональной переводчице. Затем в указанный день отвезли анкеты в Киев, отстояли громадную очередь возле посольства Германии и, наконец, сдали анкеты. Разрешение на переезд в Германию мы получили по почте в августе 1998 года.Разрешение было действительно в течение года. Мы решили ехать в мае 1999года. И вот при получении паспортов с немецкими визами произошла очень неприятная ошибка. Паспорта всей семьи получал я. Прямо в посольстве я раскрыл паспорта, проверил наличие виз и поехал вечерним поездом в Днепропетровск. Дома при внимательном рассмотрении виз мы обнаружили, что во всех паспортах дата действия виз указана неверно: с 21 мая 1999 года по 21 мая 1999года! Таким образом на переезд в Германию нам давался всего один день! Это была ошибка посольства. Как правило, виза выдаётся на три месяца. Только в паспорте Иры даты были записаны правильно. Я снова сел в поезд и на следующее утро опять был возле посольства. Там, как обычно стояла громадная очередь, за которой следил украинский охранник.За оградой посольства, непосредственно перед входом во двор, в будочке сидел немецкий охранник, но подойти к нему можно было только отстояв всю очередь. Судя по количеству людей, в очереди нужно было стоять несколько дней. Я попытался обьяснить украинскому охраннику, что виза у меня уже есть, но там ошибка. Он, даже не дослушав меня до конца, грубо сказал, чтобы я становился в очередь. Я попытался ему обьяснить, что в очереди стоят люди, которым назначено прийти сегодня, а я был вчера. Он ничего не хотел слушать. Я крутился возле очереди и не знал, что делать. Мне случайно повезло: среди стоявших в очереди начался какой-то скандал, послышались крики, охранник побежал туда, а я воспользовался суматохой и прошёл к будке с немецким охранником. Он немного понимал русский язык, я показал ему паспорта и обьяснил ситуацию. Охранник пропустил меня во двор. Там тоже была очередь, но небольшая, и я скоро попал в посольство. Служащая в окошке приняла паспорта и сказала, чтобы я подождал и меня вызовут. Я думал, что в таком важном документе испраления не допускаются. Однако через час мне вручили паспорта с исправленной датой и с дополнительной печатью.

Для переезда в Германию мы договорились с одной киевской транспортной фирмой, которая прислала за нами в Днепропетровск микроавтобус (правда, с опозданием на 12 часов).В автобусе было 8 мест для пассажиров и сзади место для багажа. Багажа у нас было довольно много, хотя много вещей мы роздали знакомым и соседям. Я вёз много своих инструментов и около 200 книг. Больше 100 книг по металлургии я отнёс в библиотеку ВНИТИ, книги по трубному производству я отдал своему сотруднику, много книг по радиотехнике, в том числе подшивки журналов «Радио» с 1947 по 1998 годы, я отдал знакомому радиолюбителю. Почти всю художественную литературу – очень много книг - я отдал Лене и Вите Хейфец, которые нам очень помогли при сборах. Я сказал Лене, что некоторые мои любимые книги – фантастика, сборники «На суше и на море» - я в последующем заберу. Большинство вещей мы упаковали в большие клетчатые сумки.

Когда мы упаковывали одежду, то плечики для одежды выбрасывали в угол комнаты. Тамила зашла в эту комнату позже, увидела груду старых плечиков и решила, что мы их забыли. Она открыла какую-то сумку и засунула их туда поверх остальных вещей. Если бы я это знал, то плечики бы остались дома. На польской таможне к нам подошёл очень неприятный таможенник. Увидев, что у нас много багажа, он велел вытащить сумки из машины для осмотра, а затем сказал: «Я посмотрю, что вы везёте. Может быть у вас товар, который вы продадите в Польше и не уплатите пошлину, т.е. нанесёте ущерб Польскому государству». Он указал на первую попавшуюся на глаза сумку и велел её раскрыть. Это оказалась сумка со старыми плечиками. Когда он увидел «товар», то озадачено покачал головой, сказав, что мы можем всё упаковывать и ехать.

Из Польши мы выезжали через пограничный пункт, расположенный на окраине маленького городка. Перед таможней автобусы и легковые машины выстроились на два квартала. К нашему автобусу подошёл крепкий мужчина и заявил водителю, что за безопасный проезд браткам нужно заплатить. Не увидев у нас готовности доставать деньги, он добавил, что мы можем и не доехать. Мы, ошарашенные такими словами, молчали. Наш водитель не растерялся. Он выехал из очереди, резко развернулся и быстро поехал назад. Мы увидели полицейскую машину и остановились возле неё. Водитель рассказал всё полицейским (он немного говорил по-польски). Полицейские не проявили никакого энтузиазма в розыске вымогателя. Наш водитель повёз нас дальше. Недалеко был другой пограничный пункт, где почти не было очереди, и мы вскоре пересекли границу. Однако наши пограничные инциденты ещё не кончились.

Немецким пограничникам не понравились наши паспорта с исправленными визами. Они куда-то их унесли и, как мы потом узнали, звонили в Киев в немецкое посольство для проверки. Уже был вечер, мы боялись, что нас продержат на границе до утра. Однако часа через пролтора нам вернули паспорта, а таможенники решили осмотреть багаж. Немецкий таможенник заглянул в автобус и как раз в этот момент Лиза громко заявила, что она хочет какать. Таможенник, очевидно, понимал русский язык. Он отошёл от нас и махнул рукой, что мы можем ехать.

Когда мы подъезжали к Берлину, я заметил на обочине табличку «Königswusterhausen“ и сразу вспомнил свой первый самодельный радиоприёмник, который ловил эту радиостанцию. Через пару часов наш автобус догнала полицейская машина и нас остановили. Двое полицейских – мужчина и женщина – проверили наши документы и долго расспрашивали Диму, кто мы такие. Дима уже неплохо владел немецким и смог их убедить, что мы не бандиты.

Во время первого путешествия по трём странам – Украине, Польше, Германии – я смог количественно оценить качество автомобильных дорог. Мы ехали на полностью загруженном микроавтобусе. По дорогам Украины водитель держал максимум 60 км в час. В Польше уже можно было ехать со скоростью до 80 км в час, в восточной Германии – до 100 км, в западной – до 120 км. Примерно такие же выводы – но, естественно, качественные – можно сделать, оценивая чистоту общественных туалетов, которые нам довелось посетить. По этому поводу я вспоминаю замечательное высказывание польской писательницы Иоанны Хмелевской. Она пишет, что если ей завязать глаза, усадить в самолёт, отвезти в любую страну и, не развязывая глаз, отвести в общественный туалет, то она сразу определит, какой общественный строй в этой стране.

На стр. автора

<< Zurück | Gelesen: 400 | Autor: Марголиус А. |

Hat mir gefallen?

Bewertet: 2)

Kommentare (0)

Die Administration der Seite partner-inform.de übernimmt keine Verantwortung für die verwendete Video- und Bildmateriale im Bereich Blogs, soweit diese Blogs von privaten Nutzern erstellt und publiziert werden.
Die Nutzerinnen und Nutzer sind für die von ihnen publizierten Beiträge selbst verantwortlich

Es können nur registrierte Benutzer des Portals einen Kommentar hinterlassen.
Zur Anmeldung >>