Темы
Анатолий Марголиус
Мои воспоминания
(продолжение)
Начало эмиграции
В последние годы пребывания Л.И. Брежнева на посту генерального секретаря ЦК КПСС (в те годы это была высшая должность в СССР), ещё до перестройки, обстановка в стране несколько смягчилась. Была разрешена эмиграция евреев в Израиль. Этот выезд сопровождался издевательствами при пересечении границы. Имеются воспоминания людей, испытавших это на себе. Несмотря на все трудности, люди уезжали. Эмигранты сначала ехали в Италию, проводили там несколько месяцев в лагерях беженцев, а потом могли ехать в Израиль или в США. Первым сотрудником ВНИТИ , эмигрировавшим в Израиль, был работник печного отдела Кляйнер. Затем уехал химик Эдик Выдра, а в 1976г уехал Изя Суконник. Изя не только не агитировал меня уехать, но даже ни разу просто не рассказал, почему он уезжает. Когда он начал оформлять документы на выезд из СССР, в институте началась его травля. В институте устроили общее собрание, где Изю клеймили позором, решили просить ВАК (высшую аттестационную комиссию ) лишить его учёной степени кандидата технических наук. Партийный комитет института назначил людей, которые должны выступить на собрании. Начальник моего отдела хотел, чтобы я тоже выступил. Однако незадолго до собрания мне необходимо было поехать в командировку. Поездка была важной, и Остренко меня отпустил. После собрания Изю уволили из института, но уехать он не имел права, так как он участвовал в выполнении секретных работ. Секреты эти не стоили выеденного яйца, однако до истечения определённого срока после завершения последней секретной работы (кажется, 5 лет) Изя не имел права выезда. Он с трудом устроился работать переплётчиком. Как-то в городе я и Бэла увидели вдали Изю и его жену Леру. При виде нас они перешли на другую стотрону улицы. Мы тоже перешли на ту сторону и спросили, почему Изя меня избегает. Изя ответил, что боится доставить мне неприятности, если меня увидят вместе с ним. Я сказал, что этого не боюсь и попросил его написать мне или позвонить после того, как он устроится на новом месте. Изя уехал сначала в Литву, а уже оттуда вскоре попал в США. Несмотря на мою просьбу, он мне не звонил и не писал. Уже находясь в Германии, почти через 20 лет, я узнал Изин номер телефона и позвонил ему. Изя задал совершенно идиотский вопрос: «Ты хочешь продать мне какое-то изобретение? Ты не туда обратился». Я был совершенно ошарашен и спросил Изю, не обалдел ли он? Я звоню, чтобы узнать, как он живёт, при чём тут продажа изобретений?? Изя, наверное, сообразил, что сказал не то, и предложил, что он сейчас сам позвонит мне. Мы немного поговорили, я ему начал рассказывать о наших общих знакомых, но Изя перебил меня и сказал, что с прошлым покончено и его никто из Украины не интересует. Он пообещал вскоре мне позвонить. С тех пор я 10 лет всё жду его звонка.
Примерно в одно время с Суконником выехал в США мой соученик по школе и по институту Эрик Гескин. Он преодолел большие трудности, его путь лежал через Израиль и Германию. Теперь Эрик профессор университета в Нью-Джерси и мы с ним общаемся.
В 1979 – 1989 годах уехали в США мои родственники Изя Марголиус и Рая Капган с семьями. Первым эмигрировал Изин сын Дэвид. Он в одиночку сумел там неплохо устроиться. Очень хорошо устроились Раины дети Гена и Миша , а также Раины внуки.
До 1998 года мы не имели никаких сведений от Изи и Раи. В 1998г незнакомый человек принёс нам домой письмо, которое пришло на нашу старую квартиру и он узнал наш новый адрес. Мы начали переписываться с Изей и он нам прислал 2 большие посылки, которые были нам очень кстати. За короткое время нашей переписки Изя прислал нам 5 больших писем. Во время пребывания в США Изя со своей женой Софой очень много путешествовали по разным странам. Во время поездок Изя много фотографировал и вёл дневник. Некоторые из этх фотографий Изя прислал мне. На каждой фотографии было указано место, где она сделана, и даны краткие пояснения. Дэвид Марголиус и Гена Капган приехали в США в 1979г, а Изя с Софой смогли приехать только в 1989г, т.к. Изю не выпускали из СССР под предлогом того, что он был на секретной работе, хотя ни в каких секретных работах он не участвовал. Мы с Изей интенсивно переписывались и звонили друг другу. Я получал удовольствие от разговоров с Изей и чувствовал, что Изя тоже рад с нами поговорить и оказать нам помощь. Дэвид Марголиус в это время дважды приезжал по делам в Харьков, и мы с Димой ездили туда и общались с ним. В апреле 1999г, за три месяца до нашего выезда в Германию, нам позвонила Софа и сообщила о скропостижной смерти Изи. Мы все были в шоке, у нас установились такие хорошие отношения, мы так надеялись с ним увидеться... Для меня это был удар. Но это я немного забежал вперёд.
В 1989 году уехали мои друзья Яша Верновский и Сима. Они ехали в США по вызову брата Симы, который смог уехать туда гораздо раньше. Перед отъездом они приехали в Днепропетровск, где у Яши жили мама и сёстры Соня и Света. Яша побывал у нас дома, мы о многом напоследок поговорили. К тому времени я ещё не созрел для эмиграции.
Я уже писал об упадке ВНИТИ после перестройки. В 1995 и в 1996 году наши сотрудники изредка получали зарплату, к тому же очень маленькую. В последующие два года мы не получали ни копейки. Как наша семья выживала, я уже описал.
Моя Ира работала в Укргипромезе с 1975 года. В годы перестройки строительство объектов чёрной металлургии почти прекратилось, сотрудники Укргипромеза получали смешную зарплату: 20 – 25 гривен в месяц (3 – 4 доллара). На эти деньги можно было прожить 1 день.
Ира бывала в командировке в Киеве и при этом часто жила у моих двоюродных сестёр Вали или у Иры. Они в начале 1995 года рассказали Ире, что оформляют документы для эмиграции в Германию и в конце этого года уедут. Ира и Валя рассказали, что оформление документов – это многоступенчатая процедура. Сначала нужно выстять очередь в конторе недалеко от посольства Германии и получить номерок и дату, когда можно будет получить бланки анкет для эмиграции. Затем, примерно через 2 -3 месяца в этой же конторе нужно будет получить анкеты. На всех этих этапах каждый человек должен был присутствувать лично и предьявлять документы. Получив анкеты мы вернулись в Днепропетровск и занялись их заполнением и получением указанных в них документов. С этой целью мы обратились к профессиональной переводчице. Затем в указанный день отвезли анкеты в Киев, отстояли громадную очередь возле посольства Германии и, наконец, сдали анкеты. Разрешение на переезд в Германию мы получили по почте в августе 1998 года.Разрешение было действительно в течение года. Мы решили ехать в мае 1999года. И вот при получении паспортов с немецкими визами произошла очень неприятная ошибка. Паспорта всей семьи получал я. Прямо в посольстве я раскрыл паспорта, проверил наличие виз и поехал вечерним поездом в Днепропетровск. Дома при внимательном рассмотрении виз мы обнаружили, что во всех паспортах дата действия виз указана неверно: с 21 мая 1999 года по 21 мая 1999года! Таким образом на переезд в Германию нам давался всего один день! Это была ошибка посольства. Как правило, виза выдаётся на три месяца. Только в паспорте Иры даты были записаны правильно. Я снова сел в поезд и на следующее утро опять был возле посольства. Там, как обычно стояла громадная очередь, за которой следил украинский охранник.За оградой посольства, непосредственно перед входом во двор, в будочке сидел немецкий охранник, но подойти к нему можно было только отстояв всю очередь. Судя по количеству людей, в очереди нужно было стоять несколько дней. Я попытался обьяснить украинскому охраннику, что виза у меня уже есть, но там ошибка. Он, даже не дослушав меня до конца, грубо сказал, чтобы я становился в очередь. Я попытался ему обьяснить, что в очереди стоят люди, которым назначено прийти сегодня, а я был вчера. Он ничего не хотел слушать. Я крутился возле очереди и не знал, что делать. Мне случайно повезло: среди стоявших в очереди начался какой-то скандал, послышались крики, охранник побежал туда, а я воспользовался суматохой и прошёл к будке с немецким охранником. Он немного понимал русский язык, я показал ему паспорта и обьяснил ситуацию. Охранник пропустил меня во двор. Там тоже была очередь, но небольшая, и я скоро попал в посольство. Служащая в окошке приняла паспорта и сказала, чтобы я подождал и меня вызовут. Я думал, что в таком важном документе испраления не допускаются. Однако через час мне вручили паспорта с исправленной датой и с дополнительной печатью.
Для переезда в Германию мы договорились с одной киевской транспортной фирмой, которая прислала за нами в Днепропетровск микроавтобус (правда, с опозданием на 12 часов).В автобусе было 8 мест для пассажиров и сзади место для багажа. Багажа у нас было довольно много, хотя много вещей мы роздали знакомым и соседям. Я вёз много своих инструментов и около 200 книг. Больше 100 книг по металлургии я отнёс в библиотеку ВНИТИ, книги по трубному производству я отдал своему сотруднику, много книг по радиотехнике, в том числе подшивки журналов «Радио» с 1947 по 1998 годы, я отдал знакомому радиолюбителю. Почти всю художественную литературу – очень много книг - я отдал Лене и Вите Хейфец, которые нам очень помогли при сборах. Я сказал Лене, что некоторые мои любимые книги – фантастика, сборники «На суше и на море» - я в последующем заберу. Большинство вещей мы упаковали в большие клетчатые сумки.
Когда мы упаковывали одежду, то плечики для одежды выбрасывали в угол комнаты. Тамила зашла в эту комнату позже, увидела груду старых плечиков и решила, что мы их забыли. Она открыла какую-то сумку и засунула их туда поверх остальных вещей. Если бы я это знал, то плечики бы остались дома. На польской таможне к нам подошёл очень неприятный таможенник. Увидев, что у нас много багажа, он велел вытащить сумки из машины для осмотра, а затем сказал: «Я посмотрю, что вы везёте. Может быть у вас товар, который вы продадите в Польше и не уплатите пошлину, т.е. нанесёте ущерб Польскому государству». Он указал на первую попавшуюся на глаза сумку и велел её раскрыть. Это оказалась сумка со старыми плечиками. Когда он увидел «товар», то озадачено покачал головой, сказав, что мы можем всё упаковывать и ехать.
Из Польши мы выезжали через пограничный пункт, расположенный на окраине маленького городка. Перед таможней автобусы и легковые машины выстроились на два квартала. К нашему автобусу подошёл крепкий мужчина и заявил водителю, что за безопасный проезд браткам нужно заплатить. Не увидев у нас готовности доставать деньги, он добавил, что мы можем и не доехать. Мы, ошарашенные такими словами, молчали. Наш водитель не растерялся. Он выехал из очереди, резко развернулся и быстро поехал назад. Мы увидели полицейскую машину и остановились возле неё. Водитель рассказал всё полицейским (он немного говорил по-польски). Полицейские не проявили никакого энтузиазма в розыске вымогателя. Наш водитель повёз нас дальше. Недалеко был другой пограничный пункт, где почти не было очереди, и мы вскоре пересекли границу. Однако наши пограничные инциденты ещё не кончились.
Немецким пограничникам не понравились наши паспорта с исправленными визами. Они куда-то их унесли и, как мы потом узнали, звонили в Киев в немецкое посольство для проверки. Уже был вечер, мы боялись, что нас продержат на границе до утра. Однако часа через пролтора нам вернули паспорта, а таможенники решили осмотреть багаж. Немецкий таможенник заглянул в автобус и как раз в этот момент Лиза громко заявила, что она хочет какать. Таможенник, очевидно, понимал русский язык. Он отошёл от нас и махнул рукой, что мы можем ехать.
Когда мы подъезжали к Берлину, я заметил на обочине табличку «Königswusterhausen“ и сразу вспомнил свой первый самодельный радиоприёмник, который ловил эту радиостанцию. Через пару часов наш автобус догнала полицейская машина и нас остановили. Двое полицейских – мужчина и женщина – проверили наши документы и долго расспрашивали Диму, кто мы такие. Дима уже неплохо владел немецким и смог их убедить, что мы не бандиты.
Во время первого путешествия по трём странам – Украине, Польше, Германии – я смог количественно оценить качество автомобильных дорог. Мы ехали на полностью загруженном микроавтобусе. По дорогам Украины водитель держал максимум 60 км в час. В Польше уже можно было ехать со скоростью до 80 км в час, в восточной Германии – до 100 км, в западной – до 120 км. Примерно такие же выводы – но, естественно, качественные – можно сделать, оценивая чистоту общественных туалетов, которые нам довелось посетить. По этому поводу я вспоминаю замечательное высказывание польской писательницы Иоанны Хмелевской. Она пишет, что если ей завязать глаза, усадить в самолёт, отвезти в любую страну и, не развязывая глаз, отвести в общественный туалет, то она сразу определит, какой общественный строй в этой стране.
ДЕТСТВО И ЮНОСТЬ В СССР В КОРОТКИХ ФРАЗАХ
МОИ ВОСПОМИНАНИЯ. Мои предки и родственники
МОИ ВОСПОМИНАНИЯ. Детство. Ходики, патефон, репродуктор.
МОИ ВОСПОМИНАНИЯ. Война. Уральское село Кабанье. Свердловск.
МОИ ВОСПОМИНАНИЯ. Возвращение. „Проверено – мин нет“. Похоронка.
МОИ ВОСПОМИНАНИЯ. Послевоенная школа. Друзья. Работа в типографии.
МОИ ВОСПОМИНАНИЯ. Мои увлечения
МОИ ВОСПОМИНАНИЯ. Раин двор. Две трагедии.
МОИ ВОСПОМИНАНИЯ. Первый институт. Производственная практика. Армия.
МОИ ВОСПОМИНАНИЯ. Женитьба. Переезд в Липецк. «Где железо?».
МОИ ВОСПОМИНАНИЯ. Снова в Днепропетровске. «Ездят ли на кошках?».
МОИ ВОСПОМИНАНИЯ. Проектная работа. Учёба во втором институте.
МОИ ВОСПОМИНАНИЯ. Научная работа. Диссертация. Академик Кикоин.
МОИ ВОСПОМИНАНИЯ. Трубный институт в период перестройки. Рождение Вити. Смерть мамы.
МОИ ВОСПОМИНАНИЯ. Врачи, которые нас лечили
МОИ ВОСПОМИНАНИЯ. Торговля и бытовое обслуживание в Советском Союзе.
МОИ ВОСПОМИНАНИЯ. Поездки в Трускавец и на Кавказ. Наш сад.
МОИ ВОСПОМИНАНИЯ. Начало эмиграции
ПЯТЬ ПИСЕМ БЕЗ ОБРАТНОГО АДРЕСА. ИЮЛЬ 1941 ГОДА.
Мне понравилось?
(Проголосовало: 2)Комментарии (0)
Удалить комментарий?
Внимание: Все ответы на этот комментарий, будут также удалены!
Редакция не несет ответственности за содержание блогов и за используемые в блогах картинки и фотографии.
Мнение редакции не всегда совпадает с мнением автора.
Оставить комментарий могут только зарегистрированные пользователи портала.
Войти >>