RC

Прошлое - родина души человека (Генрих Гейне)

Логин

Пароль или логин неверны

Введите ваш E-Mail, который вы задавали при регистрации, и мы вышлем вам новый пароль.



 При помощи аккаунта в соцсетях


Темы


Воспоминания

Павел Полян

 

ЕВРЕЙСКИЕ СУДЬБЫ

ФИЛИПП МИХАЙЛОВИЧ ПЯТОВ:

РУССКИЙ ЕВРЕЙ В ГЕРМАНИИ В ПОИСКАХ ИДЕНТИЧНОСТИ

(ЛЕНИНГРАД – БАД КРОЦИНГЕН – ТЕЛЬ-АВИВ – ФРАНКФУРТ-НА-МАЙНЕ – БЕРЛИН)

 

Годовалый эмигрант

Филипп Пятов родился в Ленинграде в 1991 году. Он ровесник той эмиграции, которая занесла его, чуть ли не годовалого, в Германию, в курортный Бад Кроцинген, что под Фрайбургом. В 1992 году – на самом гребне постперестроечной  еврейской  волны!  –  сюда  приехали  его  родители,  а двумя  неделями  позже  –  и  бабушка  с  дедушкой  (о  бабушке – Софье Моисеевне Пятовой — см. отдельный очерк в этой книге).

           

Родители  –  Михаил  и  Валерия  –  ленинградские  инженер и учительница скрипки — за социал не цеплялись, брались за любую работу, имея в виду со временем найти себя и дело себе и на шварцвальдской чужбине. Очень им недоставало хорошего немецкого – не умея толком объясниться, они очень терялись, вели себя зажато и неловко, и частенько брать на себя роль если не посредника, то переводчика приходилось сыну. Отец со временем дорос до менеджера в крепкой немецкой кампании, а мама – осталась при прежней профессии.


 

Филип Пятов (сер. 1990-х)


Филипп  рос  и  учился  в  курортно-провинциальной  немецкой среде, ментально скорее даже сельской, чем городской (речь, разумеется, не идет о бабах с ведрами у колонок или об удобствах на улице). Был он, наверное, первым евреем-гимназистом в Бад Кроцингене: антисемитизмом там и не  пахло.  Одноклассники  –  дети  врачей  и  медсестер  –  все рассказывали свои истории, и история Филиппа, — а он ее не скрывал, — резко выделялась. И  вот  что  интересно  и  скорее  нетипично:  Филипп  не только не стыдился того, что он русский еврей (а встречались  в  этой  иммиграции  и  такие  девицы,  что  краснели, когда родители в присутствии однокашников обращались к ним по-русски, вынуждая бедных и отвечать на этом грубоватом речении). Он же, наоборот, этим нежданно-негаданно гордился!.. Хоть в синагоге во фрайбургской был всего несколько раз, а России, как ни крути, и вовсе не видел.


Что-то в нем самом (а не в телевизоре с тарелкой) было, видимо, такое, что заставляло его тянуться и в другие углы треугольника. После гимназии – волонтерский год в Тель-Авиве, работа с еврейскими стариками в доме престарелых, и море впечатлений и наблюдений над еврейской страной и над собой в ней.

 

От мира интернета к миру «Die Welt»

В Шварцвальд он уже не вернулся. Переехал во Франкфурт-на-Майне, поступил в университет, на экономический. Тут он уже столкнулся с антисемитизмом, – но не вживую, а в интернете  –  в  блогах  и  на  форумах.  Поначалу  бросался  в словесные интернет-бои – он и умел, и любил спорить, но потом охладел к этому занятию. Споришь с кем-то одним и, как правило, с таким, кто знает и понимает гораздо меньше тебя, от чего спор перестает быть интересным. И  тогда  Филип  подумал:  и  зачем  мне  так  спорить?  Не лучше ли написать о предмете спора пост или статью, отвечая за смысл, а не стремиться положить виртуального оппонента на его виртуальные лопатки? Произошло  это  еще  в  12-м  классе  гимназии,  когда Филиппу было 17 лет.

 

Однажды его посты заметил Хенрик Бродер, и с 2011 года стал публиковать Филиппа на страницах своего портала «Achse des Guten». В 2013 году, когда Путин освободил Ходорковского, и тот давал пресс-конференцию в Берлине, Пятов написал об этом статью и спонтанно послал в «Die Welt», где ее в тот же день и напечатали! С тех пор Филипп сотрудничает именно с этой газетой, став  ее  заштатным  сотрудником.  Ему  даже  сделали  лестное предложение перейти в штат, в редакторы, но он отказался.  Отказался  потому,  что  с  2014  года,  перестав  активно учиться, он уже и так работал – в молодой берлинской компании «Cookies», будучи одновременно ее акционером и сотрудником. Эта компания разрабатывает приложения для смартфонов, позволяющие владельцам безопасно и практи-чески on-line переводить деньги. Интересен сам коллектив, в котором Филипп – один из 25 сотрудников. Основателей ее  двое  –  еврей  из  России  и  араб  из  Алжира:  ничего  себе, правда?  И  уже  не  удивляешься  тому,  что  спонсор  этого start-up'а – перс!


Впрочем, задача самого Филиппа не IT-шная, а гуманитарная:  маркетинг  и  пиар  –  создание  образа  компании  и ведение ее летописи, как бы преобразование серых подчас программистских будней у монитора в некий яркий и концентрированный  праздник,  в  некую  «историю».  Филипп спросил меня риторически: «Почему же не рассказать хорошую историю – разве это не самое интересное, что только может быть?» И ответ на вопрос для него очевиден – самое интересное,  конечно  же  (я  же  услышал  тут  угрозу  в  слове «хорошая», поскольку «хорошая история» склонна деградировать в миф).


На юг, во Фрайбург с Бад Кроцингеном приезжать некогда. Весь дружеский круг Филиппа – в Берлине: это коллеги по работе и коллеги-журналисты. В журналистике его интересуют политика (не как профессия, а как объект размышлений) и психология людей.

 

В поисках идентичности

…Портал Бродера, одна из немногих немецких общефедеральных газет – вон сколько удач и, на первый взгляд, случайных везений сами находили Филиппа Пятова и толкали его вперед.

Все так, только эти удачи – не везение: они взросли на взрыхленной почве. Не будь его тексты интересны и чем-то неожиданны и подкупающи, не было бы этих удач.

 


Это же относится и к еще одной якобы удаче Филиппа – выходу  его  книги.  После  того  как  Филипп  опубликовал  в своем «Die Welt» статью о войне в Израиле (операция «Литой свинец»), его в 2013 году нашел литературный агент и спросил, а не хотел бы он написать книжку.


Филип Пятов (2015)


Филипп согласился, и отправился в путешествие по всей России,  растянувшейся  по  всей  Евразии  –  от  Балтики  до Тихого океана – аж на 11 часовых поясов. Сам текст писался в Берлине – городе, который в 45-м освобождал его дед (да  и  бабушка  была  не  промах  –  босоногая  партизанка!), городе, ставшем для его внука родным и любимым. В берлинских кафешках, (например, в «Аните Вронской» в Штадт-Митте или в «Zazza» в Кройцберге), собственно, и писалась его книга.



И  вот,  в  2014  году  в  берлинском  издательстве  «dtv» 200-страничная книга вышла в свет – под весьма трудно переводимым названием: «Russland meschugge», что-то вроде «Чокнутая  Россия».  Русским  патриотам  можно  не  набычиваться: на Россию он смотрит заинтересованно – глазами и любящими, и плачущими одновременно. Это книга о потерянной и обретенной Филиппом Пятовым множественной своей идентичности: немец, русский, еврей, или, суммарно, русский еврей в Германии. Интересно, как она  вобрала  в  себя  все  три  грани  уже  на  обложке:  немецкую – язык, русскую – предмет и еврейскую – идишное словечко в заглавии.

         

Но книга в целом еще и попытка прояснить для себя одну из граней своей идентичности, притом наименее себе знакомую и понятную, – русскую. Написана она легко, по-взрослому  и,  самое  главное,  внутренне  самостоятельно.  С  интенцией попытаться понять состояние разных людей – будь то  люди  близкие  (как  родители  или  бабушка  с  дедушкой), далекие или ты сам, собственной – загадочной — персоной. Забавно, но в еврейской или в российской среде всегда вылезали немецкие черты, а в немецкой – русские или еврейские.


Филип Пятов.

Обложка книги Ф. Пятова


Возникает вопрос: быть всем – и тем, и другим, и третьим – не то же ли это самое, что и быть никем? Может ли стать немцем внук бабушки, которую предки этих самых немцы находили бы правильным убить и убили бы, если бы знали, что она еврейка? Может ли быть евреем человек, которому совсем не близок тот «хаос иудейский», в котором он прожил целый год в Израиле? И может ли стать русским тот, кто не в таком уж и восторге от господствующих в России – а не только в Кремле, – понятий и представлений, в том числе о свободе?..


Так что же: осознающий себя русским евреем в Германии словно бы заперт в равнобедренном треугольнике собственной идентичности? Тыркается в один из его углов, получает по носу и – тянется к двум другим? Но и там – подставляй, битте, нос!..


В отличие от других стран своей иммиграции – Израиля и США – русские евреи в Германии за 25 лет своего пребывания в стране не выдвинули никого из своих рядов в передние  ряды  немецкого  общества!  Наиболее  известные фигуры – это, пожалуй, литератор Владимир Каминер, умно и  тонко  делающий  капитал  известности  на  эксплуатации шутовского русского акцента, и Марина Вайсбанд, «пиратка», показавшаяся на время восходящей звездой немецкой политики,  но  выскочившей  из  стремени  своей  эфемерной партии – уверенно улетучивающейся из немецкой политики.  Где-то  позади  маячили  фигуры  Сергея  Лагодинского, периодически меняющего политические лагеря, да еще нескольких издателей русскоязычной прессы. Что ж, в этом нестройном хоре голос Филиппа Пятова, кажется, не затеряется.

 





<< Назад | Прочтено: 436 | Автор: Полян П. |



Комментарии (0)
  • Редакция не несет ответственности за содержание блогов и за используемые в блогах картинки и фотографии.
    Мнение редакции не всегда совпадает с мнением автора.


    Оставить комментарий могут только зарегистрированные пользователи портала.

    Войти >>

Удалить комментарий?


Внимание: Все ответы на этот комментарий, будут также удалены!

Авторы