Во всех моих путешествиях находилось место для книги. Она могла просто сопровождать меня как охранник, могла быть целью, мимолетным приключением, неповторимым событием, но всегда нужная книга находила меня, деля вид, что наши пути пересеклись случайно. Часто она была проводником и наставником. Хранителем. Я чувствовала себя неуютно, если в сумке не ощущала тяжесть нескольких сотен страниц, одухотворенных талантом или просто поисками пути.

Центральная улица вела к Собору. Я знала, что в Соборе хранится Библия, привезенная Анной Ярославной в XI веке из Киева. На этой Библии присягали короли Франции вплоть до XVIII века. Думали, что она написана на каком-то древнем языке и привезена из Крестовых походов. Когда в Реймс приехал Петр Первый и ему показали книгу, он начал ее читать. Можно представить себе удивление окружающих! Петр сказал, что это его родной язык – старославянский. На первой странице Библии неизвестный монах старательно вывел на латыни: «Читана Петром Первым, Российским царем в 17.. году».

Украинский патриархат и большая часть украинской интеллигенции – поэты, художники, музыканты, писатели – были уничтожены на Соловках. ... Откуда вылезают все эти нелюди в черных и коричневых рубашках, наслаждаясь властью убивать и мучить людей, причём часто своих же соратников по партии?

Я всегда в Париже экономила на проезде и спускалась в метро только тогда, когда уже не в состоянии была двигаться. И через несколько лет я знала не только туристические места, но и многие подворотни, так как часто сворачивала на привлекавшие внимание улочки или просто шла наугад. После наступления темноты приходилось изучать карту под фонарями, выискивать ближайшую станцию метро или приставать к прохожим.

Я любила само слово «дорога». В нём живет неожиданность, которая притягивает, обещание волшебства, призыв довериться своим шагам в неизведанное, протянуть руку своей судьбе.

Перед войной муж Натальи Ивановны был направлен в Финляндию и назад не вернулся. Но через много лет, в 1946 году, идя по Тверской, она узнала мужа в шедшем ей навстречу человеке. Она не подошла, не окликнула его. «Я хотела, чтобы он помнил меня молодой и счастливой». В самом начале войны одна из первых бомб попала в ее дом. Разбросанные вещи она собирала по всей улице. Да и все непростые военные годы оставили свой отпечаток...

Основатель Федерации подводного спорта Украины (а в те времена не было  достаточно аквалангов, ласт и гидрокостюмов), он четыре года был председателем Федерации. Но через 50 лет он не услышал даже своей фамилии. Чуда не произошло, никто не позвонил, не извинился. Морской музей в Одессе сгорел, а в нём хранился  бортовой журнал шхуны «Зея», носовые звезды с монитора «Ударный», герб и пулемет с эсминца «Фрунзе». А ведь это всё задерживая дыхание, только с маской и ножом на ноге было обследовано, изучено и поднято.

Всю жизнь мы хранили нашу дружбу одноклассников. Мы взрослели, выходили замуж, растили детей и внуков, расставались временно и навсегда, но именно наша дружба, сотканная из доверия, поддержки и понимания, сохраняла наше детство и юность. Она не давала нам глупеть и превращаться в брюзгливых, недовольных старушек.

Мы знали каждое дерево. Сейчас кое-где сохранились эти великаны. Деревья слышали и сохранили в себе не только звуки сцены, а лица людей, сидевших на скамейках, ходивших по этим аллеям. Сохранились вечерние поцелуи влюбленных, шум болельщиков футбола на близком стадионе «Динамо». В советские праздники на этом стадионе мы маршировали в красивых красных купальниках с красными флагами или с обручами, увитыми цветами, или в школьных формах с книгами в руках. Казалось – нет войны, впереди только счастье.

Страшное место. Прекрасное место. Место, ставшее вечным пристанищем для тысяч заключенных, для тысяч невиновных и убитых на этой земле. До сих пор сохранились здания, казематы, подземные камеры и лабиринты с надписями, сделанными    подручными острыми предметами на стенах. Многое сохранилось до сих пор, оберегается, реставрируется, восстанавливается.